воскресенье, 10 февраля 2013
31.01.2013 в 23:13
Пишет
Даумантас:
Миньон-опричник
или
Федор Басманов при дворе Генриха Третьего.
Федор Басманов бежал из-под охраны по пути на Белоозеро: оглушил орясиной стража, не ожидавшего эдакой прыти от «царской Федоры», и был таков. Пока весть о его побеге достигла Москвы, пока разослали по дорогам гонцов, его и след простыл.
Долго ли, коротко ли, а объявилось за тридевять земель от Руси, во французской стороне, диво дивное. Обнаружил диво королевский шут Шико в одной из таверн стольного града Парижа. Красоты диво было неописуемой: кудри мягки, как шелк, и черны, как смоль, соболиные брови вразлет, бархатные очи, словно южная ночь. Шико увидел это диво в тот самый миг, когда последний из собутыльников, пытавшийся перепить чужеземного гостя, валился под стол. Темноокое диво подперло голову дюжим кулаком, устремило взор в неведомые дали и мечтательно завело протяжную песню.
Шико подхватил диво и доставил его королю Генриху. Тот от счастья едва не помешался. А вскоре люди из свиты герцога Анжуйского стали жаловаться: мол, обижает их новый королевский миньон. Обозвал Рибейрака Рыбьим Раком, а когда тот вызвал его на дуэль, охотно согласился и тут же ахнул Рибейраку по уху. Одно, правда, хорошо: если теперь Рибейрака в левое ухо Рыбьим Раком назвать, он не обидится.
Слушал Франсуа Анжуйский эти жалобы, слушал, и, наконец, вызвал к себе Бюсси и попросил его потолковать с новым миньоном по-своему. Бюсси, которого и самого разбирали и азарт, и любопытство, направился в Лувр.+++
В Лувре как раз с шумом отмечали помолвку кого-то из придворных. В одном из залов веселье было особенно бурным. Заглянув туда, Бюсси остолбенел при виде неожиданного и незабываемого зрелища: на столе кружился в танце новый королевский миньон, выряженный в женское платье.
Справившись с изумлением, Бюсси протолкался к столу и попытался ухватить миньона-опричника за подол.
- Господин Басманов! Поговорить надо!
Куда там! Федор так и кружился, не замечая ничего вокруг. Что ж, делать нечего. Бюсси взобрался на стол и попробовал взять его за плечо.
- Уйди, постылый! – не оглядываясь, отмахнулся Федор.
И, надо сказать, отмахнулся он так, что Бюсси, просторно всплеснув руками, задом наперед сошел со стола. Федя с веселым гиканьем спрыгнул вниз, подхватил юбки и ускакал в глубины Лувра на поиски новых развлечений.
Бюсси обмозговал случившееся и отправился за ним следом. Федор сыскался в одной из комнат в отдаленном уголке Лувра. Он сидел на подоконнике, свесив ноги наружу, и мечтательно смотрел вдаль. Жажда развлечений уже успела смениться у него лирической ностальгией.
Бюсси подошел к нему. Федя оглянулся и, подвинувшись, хлопнул по подоконнику рядом с собой.
- Чего стоишь? В ногах правды нет, садись.
Бюсси немного удивился, но сел рядом.
- Из анжуйских рынд будешь? Тебя как звать-то? – спросил Федя.
Бюсси представился.
- Тьфу ты! – возмутился Федя. – Что за имена у вас срамные! Можирон, Эпернон, прости господи… Бюсси вон выискался. Клермоном звать буду.
- Можно и Клермоном, - согласился Бюсси.
- Что у вас здесь, Клермон, за тоска такая, - вздохнул Федя. – Стены да крыши, крыши да стены… Тесно. Вон, одни дома, точно опята на пне, друг на дружке растут. Нету у вас, Клермон, воли, нету простора…
Бюсси тоже невольно замечтался, тоже глядя на крыши и видя вместо черепицы широкие поля и бескрайние леса, где он, между прочим, вполне мог бы быть ловчим.
- Это ты зря. Есть у нас просторы, - вырвалось у него.
Федя внимательно посмотрел на него, запустил руку в свое декольте, извлек оттуда флягу и ткнул ее в руки Бюсси.
- Глотни.
Бюсси глотнул, чуть не сошел с подоконника на улицу и крепко зауважал Басманова.
Фляга переходила из рук в руки, солнце клонилось к закату, и, вплетаясь в гул колоколов, звонящих к вечерне, над Парижем тихо лилась песня, исполняемая на два голоса. Собственно, песни было две – Бюсси тянул свою, французскую, а Федя выводил плавный русский напев, - но это не имело значения, главное, что получалось красиво.
Бриан де Монсоро брел по коридорам Лувра, кровожадным блеском глаз напоминая ни одним экзорцистом не пуганое привидение. В голове его роились, тесня друг друга, свирепые мечты о мести за супружескую измену. Внезапно блуждающий взгляд его уперся в спины двоих человек, сидящих на подоконнике, положив руки друг другу на плечи. Монсоро тотчас узнал гордую осанку Бюсси и разглядел женское платье.
В глазах у Монсоро даже не потемнело, а побагровело от ярости. Сверкая глазами, по-звериному ощерив зубы, согнув пальцы наподобие ястребиных когтей, он начал подкрадываться к ничего не подозревающим жертвам, намереваясь столкнуть их вниз.
Ему оставалось сделать всего три-четыре шага, как вдруг на его лице появилась озадаченность. Погодите-ка. Но ведь его жена – блондинка?
Монсоро с сомнением уставился на смоляные кудри Федора.
Да и ростом Диана, пожалуй, не с Бюсси будет. У рука у нее не такая широкая. И голос у нее не… А-а! Вот оно что. На лице Монсоро расплылась понимающая улыбка. Он развернулся и на цыпочках вышел из комнаты.
Когда спустя какое-то время Франсуа спросил у него как бы невзначай, не знает ли он, что это за дама такая, с которой тайком встречается Бюсси, Монсоро, не сомневавшийся отныне в верности Дианы, ответил лишь таинственной улыбкой. Франсуа остался ни с чем.
Но это было потом. А сейчас анжуйский рында граф де Бюсси и королевский миньон-опричник Басманов сидели на подоконнике и перед их мысленными взорами расстилались нескончаемые зеленые поля, французские ли, русские ли – все едино.
-
-
17.02.2013 в 14:00А Федька то себе верен остался - всё так же в женском платье отплясывает, негодник)))