09.02.2010 в 17:23
Пишет TrashTank:Будни американской школы. Завершение.
читать дальше
При длительном проживании в другой обстановке восприятие действительности несколько меняется. Сейчас я уже несколько иначе смотрю на некоторые вещи, находя рациональное зерно в том, чего раньше совершенно не принимал. Изменения происходят на клеточном уровне независимо от твоего желания. Сохранить свою идентичность очень трудно. Порой уже трудно припомнить, как ты воспринимал происходящее пять-семь лет назад. Если бы я сел писать эту книгу сегодня, то возможно это была бы уже несколько иная книга.
Все остальные главы дописаны в 2006-2007 году, поэтому они могут несколько отличаться от предыдущего материала. В них я поделился с читателем ни столько информацией о школе, сколько своими наблюдениями об американском обществе в целом. Школа ведь не существует отдельно от общества. Она его продукт. Каково общество, такова и школа. Я не буду публиковать эти главы в интернете, кроме одной, в которой я описал реформу, затеянную нашим директором в 2006 году. Материал довольно большой, так как я описал все в мельчайших подробностях, чтобы было понятно. Может даже показаться немного нудным, но очень помогает пониманию. В принципе достаточно прочитать эту главу и очень многое об американской школе становится понятным даже без прочтения остального материала.
Мы будем жить теперь по-новому
Наглядной иллюстрацией американской системы среднего образования может служить эпопея с реформой, затеянная вдруг администрацией нашей школы в 2006-07 учебном году. Процесс ее реализации весьма показателен и очень хорошо раскрывает систему отношений, сложившихся в американском образовании в частности и, думаю, в американском обществе в целом. Реформа служит своеобразным апофеозом абсурда и фальши, царящих в американском Public Education. Буду вынужден подробно остановиться на некоторых деталях – это необходимо для понимания происходящего.
Итак, школа, о которой пойдет речь, является одной из лучших в дистрикте. Здесь работают учителя, знающие свое дело, пользующиеся признанием среди учеников. Отношение администрации школы к педагогическому коллективу также до последнего момента было хорошим. Во всяком случае, нас никогда не заставляли просиживать часы на никому не нужных собраниях, не следили, в котором часу мы приходим в школу и когда уходим с работы, и уж тем более не вмешивались в учебный процесс. Делает учитель свое дело и пусть себе делает - зачем ему мешать?
Первые признаки надвигающейся грозы появились еще полтора года назад, когда наш уважаемый директор стал настойчиво интересоваться написанием учебных планов и выступать за синхронное преподавание одного и того же материала (Дело, кстати, действительно нужное. Ранее я уже отмечал, что некоторые учителя творят на своих уроках то, что им вздумается). И вот в этом году небеса разверзлись.
Но сначала небольшое лирическое отступление. В Америке рабочий год учителя построен несколько иначе, нежели в России, где из трех летних месяцев учителя официально отдыхают два, а третий в большей или меньшей степени занимаются подготовкой к новому учебному году. В Америке отпуск тоже длится два месяца, а вот для подготовительных работ вместо месяца отводится лишь одна неделя. Причем смысловое наполнение этой подготовительной недели совсем иное, нежели у российских педагогов. Вместо непосредственной подготовки к учебному году в своем классе основную часть времени мы проводим на всяческих собраниях и тренингах. Обычно это приветственное слово директора с перечислением успехов, которых наш славный коллектив добился в прошлом году, представление новых учителей, обязательные по закону инструктажи по сексуальной политике, работе с детьми с ограниченными возможностями и пр.
Оттрубить эту неделю учитель должен от и до. Рабочий день - с восьми утра до четырех и ни минутой меньше. Все проводимые мероприятия расписаны по минутам. Правда, вся строгость этого подхода компенсируется относительной беззаботностью присутствия на всех этих мероприятиях.
В обсуждаемый год вводная неделя в нашей школе началась несколько иначе. Прежде всего нам сразу объявили, что в школе грядут серьезные перемены и мы теперь будем жить и работать по-новому. По-новому будет строиться учебный процесс, и, самое главное, по-новому будут оцениваться знания учеников и выставляться оценки.
Для большинства учителей это был гром среди ясного неба. Стоит ли говорить, что администрация школы, затевая эти реформы, не сочла нужным спросить мнения педагогического коллектива о том, а что, собственно, в школе нужно бы реформировать. Понятно, что есть категория учителей, у которых нет смысла что-либо спрашивать - им бы день простоять да ночь продержаться, а там трава не расти. Но ведь есть и настоящие профессионалы, с многолетним опытом, знающие и любящие свою работу, каковых в нашей школе немало. Так вот, видимо, в американском обществе отсутствует традиция обсуждения каких-либо вопросов с трудовым коллективом. Априори считается, что начальству видней.
Начиная презентацию своей реформы, директор мягко, но твердо предупредил коллектив: кто не со мной - тот против меня, либо вы меня поддерживаете, либо ищете себе другую работу.
Итак, суть реформы. Выше я уже писал, что в нашей школе есть классы, занимающиеся по программе международного бакалавриата. Программа эта, будучи сугубо добровольной, называется дипломной, так как участвуют в ней ученики 11 - 12 классов. Они занимаются по особой программе, очень далекой от принятой государственной программы, сдают экзамены, и, в случае успеха, получают диплом. Под эгидой этой же организации есть соответствующая программа для Middle School, которая считается подготовкой к дипломной программе. Она рассчитана на учеников 4 – 10 классов. Сокращенно она называется MYP (middle years program). Так вот директор нам заявил, что в целях повышения качества обучения отныне в нашей школе вводится система образования по стандартам MYP. Причем эти стандарты вводятся на обязательной основе во всех без исключения классах! Уважаемый читатель, чтобы вам было понятно, это все равно, как если бы в какой-то средненькой российской школе объявили, что отныне она будет работать по программе физико-математической спецшколы.
Тут возникает два вопроса. Первый: почему у нас в High School вводятся стандарты Middle School? Второй: как такую продвинутую программу обучения применить к нашим Митрофанушкам? Программа эта добровольная и нигде еще не насаждалась как обязательная. Разумеется, вслух эти вопросы никто не задал. Я вообще редко публично выступаю, так как просто стесняюсь моего далеко не блестящего английского. И это меня спасает: если бы не языковые трудности, заработал на свою голову кучу неприятностей. Но самое интересное то, что никаких вопросов не задал ни один из присутствовавших 180 учителей-американцев.
Как правильно учить и оценивать
Итак, детали реформы. Для начала директор прочитал нам коротенькую лекцию по результатам якобы самых последних исследований в области функционирования коры головного мозга. Основной акцент делался на то, что человеческий мозг перестает что-либо воспринимать через двенадцать минут интенсивной деятельности. Мысль, конечно же, правильная и, что самое главное, не новая. Советская педагогика знала об этом еще тридцать лет назад. Но вот организационные выводы, которые сделал наш директор, поистине революционны. Отныне на протяжении 90-минутной пары учителям запрещалось объяснять новый материал более 12 минут. Все остальное время ученикам следует заниматься любимым американским делом – работой в группах. По лицам сидевших со мной за столом коллег я понял, что последнее требование удивило даже их.
Однако самое революционное нововведение ожидало нас в новых правилах выставления оценок.
Дело в том, что в этой самой MYP помимо традиционной формы изучения программного материала предусмотрена дополнительная исследовательско-творческая работа учеников. Эта работа может иметь любую форму в зависимости от предмета. Главная идея в том, что, выполняя эту самую работу, ученики должны продемонстрировать максимум своих знаний и творческое мышление. Такой подход призван пробудить интерес к предмету, развить самостоятельность, способствовать углубленному и осмысленному обучению и пр. Конечной формой работы является отчет, например, в виде реферата. Эти работы оцениваются по вполне определенным критериям. Так, в области естествознания предусмотрены следующие критерии:
1. One World – единство нашего мира
2. Communications in science – средства общения в естествознании
3. Knowledge – знание предмета
4. Scientific inquiry – любознательность и заинтересованность
5. Processing data – умение обработать и представить экспериментальные данные
6. Attitudes in science – отношение к предмету и личностные качества ученика.
Любая исследовательско-творческая работа ученика должна оцениваться в соответствии со степенью раскрытия в работе этих шести критериев.
Каждый из вышеперечисленных критериев вносит свой вклад в общую оценку.
Прекрасная по своей сути идея, достаточно распространенная и в российской школе. (Я имею в виду саму работу, а не критерии оценки). Только в отличие от школы российской, где подобное дело является сугубо добровольным, в MYP это неотъемлемая часть учебной программы. Но опять-таки только часть, которая никак не отменяет традиционного обучения. По такой системе оцениваются только реферативные работы. Ежедневное, рутинное внутриклассное обучение оценивается по обычным показателям.
Так вот, не моргнув глазом, директор заявил, что оценивать по этой системе мы будем не только и не столько реферативные работы, а абсолютно все работы, включая классные, домашние задания, самостоятельные и пр.
Напомню: у нас велик процент тех, кто к десятому классу еле-еле научился читать, а вот простые арифметические действия выполнить не в состоянии. И теперь все их работы необходимо оценивать по этим шести критериям?! Каково! Как, например, оценить технику обработки экспериментальных данных учеником, который с трудом складывает и вычитает простые числа? Как оценить знания о мире у того, кто за всю свою жизнь не прочел ни одной книги и не выезжал дальше соседнего торгового центра? Как оценить отношение к предмету у студента, которого в принципе никогда не интересовало ничего, кроме баскетбола, чипсов, пиццы и секса? Как оценить знание предмета у студента, который не способен понять, что такое плотность?
Да что я прицепился к ученикам? Главное ведь даже не в них, а в том, что система, разработанная для лабораторных и реферативных работ, в принципе не пригодна для оценки обычных классных и домашних работ, какие бы умные дети в классе ни сидели. Я мысленно попытался это приложить к своему предмету. Как, например, оценить по этим критериям умение ученика писать химические формулы или химические уравнения? Как оценить понимание основных концептуальных категорий, таких, как, например, валентность? А как оценить по этим критериям умение решать уравнения или простейшие примеры?
Другой немаловажный аспект - время. Каждый из вышеперечисленных шести критериев состоит из множества подпунктов и оценивается по семибалльной шкале. Одним словом, чтобы действительно проверить и оценить по такой системе одну студенческую работу, преподавателю требуется как минимум тридцать минут! Каждый учитель в американской школе занят полный рабочий день. Три пары плюс полтора часа на все остальные дела, включая проверку работ, подготовку к уроку, контакты с родителями и пр. Каждый день через руки учителя проходит 90 учеников. Чтобы проверить по этой системе 90 работ, необходимо 45 часов времени!!! Это немножко больше, чем времени в сутках, но, видимо, администрацию школы это нисколько не смутило.
Для чего я все это так подробно расписываю? С одной только целью – объяснить читателю, что предлагаемые мероприятия, да простит меня мой директор, не что иное, как полный абсурд.
Самой интересной для меня опять-таки была реакция моих коллег - американцев. По их лицам и комментариям было видно, что все прекрасно понимают абсурдность происходящего. Тем не менее, абсолютное большинство предпочло отмолчаться. От всего огромного количества присутствовавших на собрании учителей прозвучало 3 - 4 вопроса. Причем заданные вопросы отлично характеризуют американскую нацию:
- А не является ли введение такой программы нарушением утвержденного дистриктом учебного плана?
- А не является ли такой способ оценивания знаний учеников нарушением закона штата об образовании?
- А как нам сделать то-то и то-то и одновременно не нарушить ваше предыдущее требование?
Все вопросы носили именно такой характер. В Америке что-либо верно или неверно, хорошо или нехорошо только в контексте того, нарушает ли это действующий закон или инструкцию. Разумеется, наш директор на этом поле был сильнее вопрошающих. Он сумел дать достойный и исчерпывающий ответ на все заданные вопросы. Наконец одна из женщин начала спрашивать по существу, из чего следовал вывод о несостоятельности всей этой реформы. Директор не позволил ей договорить и вежливо, но твердо отрезал: “Вы разрушаете мою систему”, – дав понять, что разговор на эту тему закончен.
Как это водится в американской школе, директор сопровождал презентацию своей реформы призывами к чувствам и совести слушателей в лучших традициях нашего коммунистического прошлого. Как не подлежащую сомнению аксиому он выдвинул слоган “Every student can learn”, что означает “Каждый студент способен учиться”. Это значит, что все зависит исключительно от учителя и настоящий учитель должен сделать все возможное, чтобы каждый студент выучился.
Несогласных с этим девизом он попросил поднять руки. Никто, разумеется, этого не сделал, предвидя перспективу подыскивать другую работу.
Девиз, надо сказать, очень лукавый. Думаю, что вся идеология американского образования заключается в этом гениально емком выражении. Кто будет с этим спорить? Совершенно очевидно, что любого человека можно хоть чему-нибудь научить. Мишек в цирке и тех обучают кататься на велосипеде. Также совершенно очевидно, что для любого американского подростка лучше сидеть в классе и учить хоть что-нибудь, чем мотаться по улицам.
Но вся хитрость заключается в том, что этот слоган не конкретизирует, чему конкретно способен научиться каждый ученик. По пафосному звучанию как бы предполагается, что тому же, чему могут научиться и все остальные ученики, то есть материалу, предусмотренному программой. А вот это утверждение как раз и неверно. Думаю, читатель уже понял, что более половины наших учеников в обычном классе в принципе не способны усвоить программу старших классов, так как у них напрочь отсутствуют какие-либо предыдущие знания и навыки обучения. Однако такая конкретизация никому не нужна. Поразившая всю американскую систему образования фальшь не предполагает такой конкретизации.
Далее самое интересное - нас познакомили с новой системой оценки. В МБ-программе предусмотрена семибалльная система оценки. Соответственно, и оценивать студенческие работы учителя теперь должны по семибалльной системе. Тем не менее, законы штата предусматривают стобалльную систему. Поэтому выставив семибалльную оценку, мы теперь должны ее перевести в стобалльную.
Самым интересным сюрпризом оказалось то, что оценка “1” семибалльной системы теперь соответствует отметке “70” по стобалльной. Другими словами, “70” теперь минимально допустимая отметка. (Если читатель помнит, то это минимальная проходная оценка, тройка по-нашему) Следующая оценка - сразу “0”. Ноль выставляется, если работа не сделана и не сдана. Промежуточных оценок между “0” и “70” как бы нет. Тогда мы еще не знали, что очень скоро у нас отберут и это последнее право – поставить “0”...
Следующий момент, очень подробно освещенный на вводной неделе, касался государственных экзаменов. Дело в том, что недавно было ужесточено законодательство штата в области образования и теперь единственной причиной беспокойства директорского состава в области ученических знаний стали результаты школы по так называемому TAKS - тесту. При неудовлетворительных результатах экзаменов на протяжении трех последовательных лет школу попросту расформировывают со всеми организационными выводами по отношению к директору. По сути это является концом его карьеры. Администраторов проинформировали, что в ближайшие годы требования этих тестов будут ужесточаться.
Причем теперь общий положительный результат школы уже недостаточен. Отныне в соответствии с президентским указом “No child left behind” внимание будет сосредоточено на результатах отдельных социальных групп студентов, которые по-русски назывались бы группами риска. Именно среди них вероятность низкой оценки на экзамене как раз велика. Так вот, по новым правилам, если хотя бы одна их этих групп заваливает тест, работа директора считается неудовлетворительной независимо от общего результата школы.
Очевидно, наш директор, проанализировав данные, пришел к выводу, что если все будет проистекать как сегодня, через два-три года у школы возникнут серьезные проблемы…
Кто же спорит, результаты тестов, несомненно, важны, для школы. Но самое интересное было в том, как ловко директор увязал свою реформу с этими самыми тестами. Получалось так, что, поддерживая его реформу, ты улучшаешь показатели тестов.
В Техасе студент, не сдавший этот самый тест, не получает аттестата о среднем образовании. А это, по утверждению чиновников от образования, равносильно чуть ли не краху всей его будущей жизни. В последние годы они твердят, что без аттестата нет достойного будущего. Конечно, отчасти это справедливо. Но как это преподнес наш директор! “От вас зависит, - заявил он нам, - будущее этих студентов. Не ломайте их будущую жизнь, дайте им закончить школу, сделайте все возможное, чтобы каждый студент смог сдать тест”. При этом нам была продемонстрирована коллективная фотография улыбающихся учеников школы, сопровожденная фразой: “Выберите студента, которому бы вы хотели сломать будущую жизнь”... Ломать жизнь никто никому не хотел, и потому был зафиксирован всеобщий “одобрямс”.
Победа абсурда в одной отдельно взятой школе
Итак, учебный год начался. Как и ожидалось, студенты быстро смекнули, что учиться стало легче, а оценка теперь будет намного выше. Одновременно ухудшилось их поведение в классе. А зачем стараться, зная, что удовлетворительная оценка обеспечена? Учителя были полностью растеряны. Мы не знали, выполнять или не выполнять все требования директора и если выполнять, то как. С оценками был вообще полнейший завал.
А маразм тем временем крепчал. Буквально на третьей неделе ко мне в класс с проверкой пожаловал завуч, что меня очень удивило. Меня никто не проверял даже в мой первый год работы в этой школе, хотя по положению должны были это сделать. Видимо, через учеников было известно, что у меня в классе все нормально, и потому администрация школы не тратила на меня время. В последующие же годы ни о какой проверке не могло быть и речи, так как к тому времени я уже снискал репутацию лучшего учителя химии. К слову сказать, завуч был для школы новенький, только что принятый на работу.
И тут вдруг пожалуйста! Что можно проверять у меня на уроке? Впоследствии оказалось, что проверяют тотально всех на предмет двух вопросов, на которые мы не обратили должного внимания. Отныне мы не имели права объяснять новый материал дольше двенадцати минут и были обязаны организовать групповую работу студентов. За нежелание следовать этой инструкции следовали дисциплинарные меры. Таким образом, те немногие учителя, которые действительно делали свое дело по-честному и чему-то учили студентов, попадали в черный список. Проверяющий завуч однозначно хотел видеть в классе студентов, занятых групповой работой. Никакие учительские доводы в расчет не принимались. Директор знал лучше, как нам учить студентов.
Проверки стали проводиться регулярно. Нужно ли говорить, насколько унизительно я себя чувствовал от мысли, что люди, абсолютно ничего не смыслящие в преподавании моего предмета, дают мне указания, как его преподавать. Почему бы им не проконтролировать, как мои студенты усвоили пройденный материал, следую ли я утвержденной программе и пр.? Нет, я уже описывал, что сама суть работы учителя в американской школе никого не интересует. Здесь куда важнее форма, и, видимо, в этот раз директор взялся за эту самую форму очень серьезно.
Каково же было мое удивление, когда я узнал, что такой же маразм творится и в других школах дистрикта! Например, в вышеупомянутой Fonville Middle School директор лично ходит по классам и фиксирует происходящее на видеокамеру. Все, что его интересует, это факт наличия написанных на доске темы урока и проверочного вопроса. Если учитель к его появлению не успел написать тему, то зарабатывает огромный жирный минус. Опять мы видим, что важен не результат, а форма. Так что, видимо, это тенденция всеобщая, и наш директор здесь не одинок.
Ну да вернемся к нашей школе. Вскоре директор лично обратился к студентам по школьному телевидению. Среди всего прочего он попросил учеников докладывать ему лично, если кто-либо из учителей выходит за рамки двенадцатиминутного лимита. Коллектив просто кипел. В кулуарах все бурно обсуждали действия директора, но открыто никто не высказывался.
Одновременно подошло время выставления отметок. Выставлять их по старой системе учителя боялись, а как это делать по новой - не знали. Да и как сделать то, что в принципе невозможно сделать? Постепенно общими усилиями нашли выход. Оценки стали просто имитироваться. Вернее, оценки были более-менее реальными (насколько это возможно при шкале 70 – 100), а вот вышеописанные критерии были совершенно надуманными. Например, написали ученики самостоятельную работу по международной системе единиц измерения SI, учитель взял и загнал эту оценку сразу в два критерия: “Обработка данных” и “Один мир”. Следующая работа – другая пара критериев и т.д. Нужно ли говорить, что никто и не пытался выставить их сначала по семибальной шкале. Никто из учителей даже и не понимал, как это делать. Все просто выставляли отметки по-старому по стобалльной шкале.
Все вроде бы нормально, да вот только ученики стали получать незаслуженно высокие оценки и перестали учиться совсем. Очень недолгое время единственным спасением оставалась оценка “0”, которую пока никто не отменял. Но здесь сориентировалась администрация, и этот кран нам перекрыли. Теперь, чтобы поставить “0”, нужно было пройти через многочисленные процедуры. Я их перечислю, так как, это хоть и длинно, но ярко показывает всю абсурдность ситуации. Итак, вот эти меры. Применяются последовательно, если не помогает предыдущая, переходим к следующей:
1. Позвонить родителям и сообщить, что их ребенок не занимается.
2. Оставить студента после школы у себя в классе, где он будет делать работу, которую не выполнил во время урока. Разумеется, никто эти внеаудиторные часы учителю оплачивать не собирается.
3. Вызвать ученика на проработку на мини-педсовет в составе пяти–шести учителей. Чтобы вызвать на этот педсовет, нужно сначала согласовать это с заместителем директора, то есть получить его разрешение. Мини-педсовет должен принять решение (!!!), что учитель имеет-таки право поставить “0”.
4. Отправить студента к завучу для наложения дисциплинарного взыскания.
Так как студентов, нуждающихся в таких специальных мерах, у каждого учителя не единицы, а десятки, то, разумеется, заниматься такими глупостями учитель просто физически не может. В результате в течение недели после введения этих правил отметка “0” в школе исчезла как таковая. Думаю, что это и была конечная цель нововведения. Теперь учителя, не глядя, просто ставили “70”.
Ваши парты не прибиты к полу,или “я тоже не хочу терять свою работу”
Все происходящее напоминало мне театр абсурда или игру “супротив здравого смысла”. Страсти накалялись, учителя роптали все громче. Директор, должно быть, чувствовал сопротивление коллектива. Это не могло его не раздражать, и вот в один прекрасный день он разразился целыми тремя директивами, отправленными коллективу по электронной почте. Вот лишь одна цитата. “Ваши парты не прибиты к полу – сдвиньте их для групповой работы”... Далее шли угрозы на случай неисполнения. Тон директив был очень резкий для привыкшего к сдержанности и обходительности американского общества. Мои коллеги расценили это как личное оскорбление. Некоторые женщины после прочтения ходили в полуистеричном состоянии со слезами на глазах и уже открыто высказывали в адрес директора все, что они о нем думают. Ситуация была критическая.
Я периодически возвращался к своим первым впечатлениям от нашего директора. Он всегда был мне очень симпатичен. Интеллигентный, обходительный, обстоятельный. Никогда не приставал с дурацкими требованиями. И вдруг такое! Что же могло произойти? Неужели это все из-за TAKS-тестов? Тогда он должен стараться улучшить учебный процесс. Неужели он не понимает, что предложенные меры ведут к обратному? А может, действительно не понимает? Может быть, нужно ему об этом сказать?
Через несколько дней после гневных директорских инструкций произошло событие, взбудоражившее и без того неспокойный коллектив. Каждый учитель получил по почте копию письма, адресованного директору. По сути - крик души о наболевшем. Отправитель - аноним, но по содержанию ясно, что это кто-то из учителей. Вот отдельные выдержки.
“Уважаемый доктор Максвейн!
Вы запугивали нас в течение первых шести дней вводной недели, и на седьмой день – в последний день перед началом занятий - учителя были растеряны, запуганы и разочарованы.
Идет седьмая неделя вашей реформы, а учителя до сих пор в ней ничего не понимают.
Внедряемая вами программа сложна и требует времени и сил. Она разработана для небольших школ с одаренными и целеустремленными учениками, где у преподавателей достаточно времени для подготовки к урокам. Попытка применить эту систему к нашей огромной и разнородной школе - это путь к краху. В нашей школе мы наблюдаем совершеннейшую апатию к учебе со стороны студентов, безразличие родителей и практически полное отсутствие времени у учителя на подготовку к урокам.
Доктор Максвейн, не могли бы вы продемонстрировать жизнеспособность вашей системы и вашу приверженность ей путем непосредственного преподавания одного из обязательных предметов в нескольких классах? Тем самым вы бы продемонстрировали растерянному и изнемогающему коллективу, что все, вами требуемое, действительно возможно.
Будьте добры ответить на следующие вопросы:
- Почему в нашей школе такая высокая текучесть кадров? Как вы думаете, сколько учителей покинут школу в конце этого года?
- Сколько денег вы уже ухлопали на свою реформу? Откуда эти деньги приходят? Как бы они могли быть использованы с пользой для дела?
- Понимаете ли вы, насколько это было унизительно для учителя - услышать по телевидению вашу установку студентам - доносить на учителя, не уложившегося в двенадцать минут времени объяснения материала? Ваша речь посеяла неуважение к учителю со стороны студентов и глубокое презрение к вам со стороны коллектива”.
Мои коллеги визжали от восторга, перечитывая фрагменты письма вслух. Все надеялись, что теперь маразма будет поменьше. А я думал о другом. А почему это письмо анонимно? Почему автор, по всему видно, опытный и уважаемый учитель, не хочет или боится выступить открыто?
Этот вопрос я задал одному из своих коллег. Он белый американец, лет пятидесяти, одинокий, очень порядочный и набожный. Еще он попросту, как они говорят, хороший парень. Я спросил: “Джон, объясни мне, почему все молчат, глядя на этот театр абсурда? Почему все боятся открыто сказать директору, что он не прав?” “А ты сам почему молчишь?” - ответил он вопросом на вопрос. “Я молчу только из-за своего визового статуса иностранца, – продолжил я. - Если меня вдруг уволят, то я теряю все - через десять дней меня просто вышлют из страны. Да к тому же я здесь все равно не свой, а в чужой монастырь со своим уставом не ходят”. “Ты знаешь, Айрат, - ответил он мне, - я понимаю, что в этом случае ты теряешь гораздо больше, чем любой из нас. Но я тоже не хочу терять свою работу, свою зарплату, свою страховку и прочее”.
К слову сказать, работа и зарплата у учителя в Америке такие, что терять в общем-то особенно нечего. Но... с одной стороны, учитель - это еще не самая худшая профессия. А с другой, сами подумайте, куда пойдет человек за пятьдесят, большую часть жизни проработавший в школе? Только в другую школу. Что еще он умеет делать? А какую характеристику даст ему директор? А куда его возьмут с такой характеристикой? Мне кажется, в Америке это самое страшное - получить клеймо человека нелояльного, человека, имеющего собственное суждение и что еще хуже, имеющего нехорошую привычку это суждение высказывать. В этом одно из главных отличий менталитета американского и российского, или, точнее, советского.
Но вернемся в нашу школу. Как, думаете, отреагировал директор на вышеизложенное письмо? А так, как и должен был поступить опытный администратор – он его не заметил. Однако хватку явно ослабил. Перестали поступать новые директивы и угрозы, прекратились проверки в классе, народ стал потихоньку успокаиваться. К новой системе выставления отметок все попривыкли, превратив ее в полную формальность. Уже никто совершенно не задумывался над сутью оцениваемого критерия, не пытался отыскать что-либо, хоть отдаленно похожее на оцениваемый критерий в программных материалах и студенческих работах. Все просто «лепили» в компьютер обычные оценки и называли их соответствующими критериями.
Между тем примерно через месяц после первого появилось второе анонимное письмо. Видимо, отсутствие видимых последствий не устроило автора, и он решил написать второе, послав копию, как это следовало из текста, во все вышестоящие инстанции и СМИ. Среди прочего в этом письме была изложена интересная версия объяснения поступков директора.
“...В течение двух лет доктор Максвейн платил учителям деньги из неустановленных источников за разработку планов учебных уроков МТА. В настоящее время он продолжает разработку этих учебных планов бесплатно, принуждая учителей делать это на собраниях рабочих групп, куда учителя принудительно сгоняются по окончании рабочего дня раз в неделю.
В Lamar HS все уверены, что доктор Максвейн готовится к своему будущему в роли консультанта в образовании. (В Америке очень много небольших частных фирм, занимающихся консалтингом в образовании. Это разработка различных новых методик, которых уже столько, что хватит на десять Америк на сто лет вперед. Это выступления с лекциями перед учителями, которые очень щедро оплачиваются. Это и проведение различных исследований в виде анкетирования и пр.- Авт.) Движущей силой всей этой заварухи является его желание впоследствии продавать свои разработки небольшим учебным дистриктам. Все в школе знают, что доктор Максвейн уже сейчас делает попытки продвинуть свой продукт, правда, пока без особого успеха, так как в МТА очень много серьезных недостатков”.
Интересная мысль, хотя я себе объяснял это по-другому. Я думал, что человек просто засиделся в директорах. Годы идут, а наверх его по какой-то причине не продвигают. Вот он и решил отличиться, совершив прорыв в образовании на основании отдельно взятой вверенной ему школы. Ведь даже для того, чтобы продать продукт, он должен уже быть где-то обкатан и показать хорошие результаты.
А за результатами дело не встанет. Думаю, что по итогам этого учебного года успеваемость в нашей школе подскочит до неприлично высокого уровня. Никто ведь не знает, что такой итог достигнут простым запретом ставить плохие оценки, а попросту говоря - созданием совершенно иной шкалы оценок, где минимально возможная оценка – «70». Увидев такой впечатляющий результат, руководители дистриктов и директора школ должны просто расхватать эту методику. Хотя с финансами все обстоит не так просто.
Педагогическая иерархия
Постепенно я прихожу к пониманию того, что в американском образовании качество предлагаемого продукта значит очень немного. Куда важнее личность продавца, а точнее, его отношения с покупателем. Руководитель дистрикта или директор школы - чиновники, а не владельцы бизнеса, и им не нужно экономить. Думаю, российский читатель уже понял мою мысль. Ничего нового здесь нет, мы все это уже тоже хорошо знаем. Дело в том, уважаемый читатель, что в американском образовании крутятся баснословные деньги. Затраты на образование составляют 7 процентов бюджета страны, или - в абсолютном выражении - 56 миллиардов долларов в 2006 году! И это только бюджетные ассигнования. Значительный вклад вносят негосударственные фонды и частные пожертвования. Частные пожертвования одной только нашей школе составляют почти 2 000 000 долларов! Все эти деньги нужно освоить. Я подозреваю, что лишь незначительная часть этих колоссальных средств идет на зарплату учителям и на школьные принадлежности. Большая часть расходуется на иные нужды.
Огромные средства идут на оплату консультантов от образования. У каждой школы есть фонд, который она может потратить исключительно на это. Эти деньги нельзя снять ни на зарплату, ни на школьные принадлежности. Есть фонд на представительские расходы.
Еще большие деньги уходят на развитие педагогической науки. Диссертации в этой области пекутся как блины. Тысячи статей выходят ежемесячно в десятках центральных и сотнях локальных педагогических изданий. Кто их авторы?
Узок круг этих счастливчиков. Посторонним вход в эту систему запрещен. Если завтра вы вдруг решите предложить рынку свою методику преподавания, пусть даже невероятно замечательную, ее у вас никто не купит. Она никому не нужна даже бесплатно. Если вы напишете статью, выбивающуюся из общей струи, ее никто не опубликует.
Американская система образования - это клуб для своих со строгой иерархией. Начинать нужно завучем. Потом неплохо защитить диссертацию. Работая над диссертацией, вы уже присягаете в верности американской педагогике. Это все равно, что закончить высшую школу марксизма-ленинизма. Несколько лет работаете завучем и по мере открытия вакансий пытаетесь занять должность директора. Хотя на этом уровне уже, как и в России, куда важнее связи. И вот после 5-6 лет работы директором, после подтверждения своей лояльности в системе, после опыта разруливания относительно небольших финансовых ручейков перед вами откроются настоящие перспективы: вас либо продвинут наверх в чиновники от образования, либо при желании можно уйти в свободное плавание и стать консультантом.
Сколько я видел в Америке подобных консультантов, все они с гордостью ссылались на предшествующий опыт работы директором. Так что изложенная в анонимном письме версия о планах нашего директора очень даже похожа на правду.
Приведу еще один пример “управления финансовыми потоками” в американском образовании. Пару лет назад сменился руководитель нашего дистрикта. И вот в начале этого учебного года мы вдруг узнаем, что дистрикт закупил новое программное обеспечение для ведения банка данных студентов дистрикта. В России подобного пока нет, поэтому вкратце объясню, что это такое. Это гигантская сеть, объединяющая абсолютно все компьютеры дистрикта: у руководства, у каждого учителя в классе, в учебных классах. На сервере хранится полнейшая информация о каждом отдельном ученике, включая полученные оценки за все 12 лет обучения. В этой же системе учителя ведут классные журналы, выставляют текущие отметки, отмечают посещаемость и пр.
Так вот, новый руководитель дистрикта решил эту систему заменить. И заменил. Объяснили это тем, что старая программа устарела и не отвечает потребностям дистрикта. Честно говоря, учителя на старую программу не жаловались. Она была очень удобна и функциональна, предусматривала даже такую мелочь, как возможность занести в журнал физическое место каждого студента в классе. Это было очень удобно.
Когда же мы взглянули на новую программу, то всех разобрал истерический смех сквозь слезы. Новый продукт не был даже жалким подобием прежнего. Работать с ним было очень неудобно, он не предлагал даже половины возможностей старой программы. В довершение всего в самом начале учебного года эта программа зависла и в течение примерно трех недель не функционировала. Для компьютеризированного делопроизводства это означало полную остановку. Далее нам стало известно, что эта программа уже использовалась другими дистриктами, которые были вынуждены от нее в конце концов отказаться из-за непригодности. Руководство нашего дистрикта знало об этом, но тем не менее закупило данную программу. Комментарии излишни.
Во втором анонимном письме автор обращается к руководству дистрикта, контролирующих органов и СМИ с просьбой проверить имеющиеся факты и дать оценку действиям нашего директора. Наивный... а скорее всего наивная, судя по стилю изложения и эмоциям. Раз директор делает то, что делает, значит, он получил на это карт-бланш. А то, что реально происходит в школе... Да разве же это имеет какое-либо значение? Впрочем, дело не в директоре, как на первый взгляд может показаться, и вообще не в конкретном человеке. Наш директор, как и большинство других администраторов, лишь маленькая шестеренка в сложном механизме, которая просто не может вращаться сама по себе. В этом смысле директор олицетворяет собой систему. В этой системе у рядового учителя нет права иметь свое суждение, а есть лишь обязанность четко и беспрекословно исполнять распоряжения вышестоящего руководства.
Не ваше дело обсуждать закон
Ниже еще два примера – два события, раскрывающих сложившуюся иерархию в системе среднего образования.
Событие первое – раз в неделю нас стали загонять на полуторачасовые занятия, посвященные изучению педагогической книжки Integrating Differentiated Instruction двух американских авторов. Я не буду вас утомлять содержанием этой книги, да в ней, по сути, и нет такового. Таких книг в Америке сотни. Просто почему-то выбор нашего директора пал именно на эту. Когда я их просматриваю, то всегда удивляюсь, как американским авторам удается, не стесняясь, выдавать старые как мир истины за свои и суперсовременные. Ну да Бог им судья. Я хочу описать не содержание книги, а форму наших занятий по ней.
Для занятий весь коллектив поделен на несколько групп по 20 – 30 человек. Руководить занятием назначен один из завучей. Нашей группой руководит Victor Willis, Dean of Instruction - главный завуч, как раз ответственный за учебный процесс. По должностным обязанностям именно на нем лежит основной труд: внедрения в учебный процесс директорской реформы. Он в нашей школе человек новый. В прошлом году был просто завучем, а в этом стал старшим, по непонятным мне причинам оттеснив с этой позиции опытнейшего специалиста и очень порядочную женщину Полу Кокс.
В целом, Виктор неплохой парень, вежливый, обходительный, не вредный. Вот только пока не пользуется большим авторитетом у учителей. Дело в том, что до работы в нашей школе несколько лет он был тренером университетской команды по баскетболу. Мои коллеги поговаривали, что школьным учителем он не работал ни дня. А вот теперь решил стать завучем. Даже не просто завучем. Опять-таки от своих коллег я услышал, что кто-то из руководства дистрикта прислал его нашему директору на стажировку, чтобы через пару лет продвинуть в директора. К слову, я забыл упомянуть, что в американской школе администрация (директор и его замы) не ведут классных занятий. У них исключительно управленческая функция, и потому они “страшно далеки от народа”.
Разумеется, Виктор не понимает сути учебного процесса. Бывает очень весело, когда, пытаясь объяснить какое-то положение этой книги, он на полном серьезе приводит нам пример из своего тренерского опыта. И вот этот человек учит опытных учителей с 20-, 30- летним стажем тому, как им нужно строить образовательный процесс. Ему самому эта книга нравится. Он так и говорит нам: “Я в ней нашел для себя много нового”. Мы верим, что нашел, но вот сами не находим. Однако вынуждены сидеть и слушать прописные истины.
Ничего особо выдающегося в тот учебный год больше не было. Хватку директор ослабил, но от своей идеи не отказался. Поскольку идея сама по себе была неосуществимая, то все продолжали просто имитировать то, что он хотел видеть. Все это несколько осложняло жизнь и мешало работать, но в целом жизнь продолжалась.
В марте-апреле того же года перед началом TAKS тестов была проведена усиленная подготовка студентов. Сильнее всех это опять-таки затронуло учителей химии и биологии. Во-первых, нас заставили оторваться от учебной программы и заниматься проработкой вопросов из прошлогодних тестов в своих классах. Во-вторых, нас поменяли местами: учителей химии отправили в класс к изучающим биологию, а учителей биологии к изучающим химию. Таким образом я был на несколько дней отлучен от своих благополучных студентов и помещен в обычный класс. Это было как погружение в совершенно другой мир, о существовании которого я уже начал забывать, что в очередной раз напомнило мне о суровой действительности американской школы.
В тот год такая массированная подготовка к тестам дала некий результат. Показатели тестов улучшились на несколько процентов, а нам даже выдали небольшую премию.
Следующий учебный год (2007-08) также прошел без особых эксцессов, если не считать того, что “маразм крепчал”. Стали требовать множество отчетных форм, многие из которых нужно было выполнять в электронном виде в специально разработанных для этого софтах, что совершенно не оставляло времени на собственно учительскую работу - подготовку к урокам и проверку работ. Похоже, наш директор искренне верил, что это все дает результат. На самом деле результат был отрицательный. Во-первых, ученики, давно смекнувшие, что новая система оценки сулит им легкую жизнь стали меньше заниматься. Все учителя одновременно начали замечать, что общий уровень подготовки студентов в школе стал значительно ниже, чем год тому назад.
Во-вторых, и это самое смешное, директор так и не добился на мой взгляд главного - синхронного преподавания учителями предмета, по крайней мере среди преподавателей химии. Он требовал от нас, чтобы в классе ученики выполняли одни и те же задания, чтобы были одни и те же контрольные работы и одни и те же экзамены.
IB классы я вел один и потому мне не нужно было ни под кого подстраиваться, а вот PreIB классы вели одновременно три преподавателя, включая меня и небезызвестную читателю мисс Гримм. По идее мы должны были вместе писать учебные планы, готовить вопросы к контрольным работам и к семестровым экзаменам. На деле этого не получалось. У меня на это просто не было времени, так как я вел дополнительно два других дипломных курса для IB студентов. О кооперативных же способностях бабушки Гримм я уже писал ранее. В результате на собрания для совместной работы мы приходили, а вот работать вместе не получалось. Мисс Гримм и ей подобные попросту саботировали это мероприятие, превращая его в полную бессмыслицу. Экзаменационные же билеты по этому курсу пришлось готовить нашей третьей коллеге.
Билеты получились очень простые и не совсем по теме. Несмотря на это я был вынужден предложить их своим студентам на экзамене. Все что угодно – лишь бы начальство было довольно и от греха подальше. Единственное что я сделал, так это добавил в билеты собственные вопросы, и оценивал ответы во многом по своим вопросам. Но формально я был чист – использовал общешкольный экзаменационный билет, как того требовал директор.
Какого же было мое удивление, когда я узнал, что мисс Гримм в своих классах полностью проигнорировала эти билеты и провела экзамен по своим собственным билетам двадцатилетней давности... По другому и быть не могло, она и не пыталась преподавать тот материал, который значился в новой школьной программе. Ее студенты этот тест просто бы завалили.
Вы чувствуете разницу? Я тоже не очень-то следовал этой программе, но мои студенты были подготовлены так, что они с легкостью ответили на все вопросы билетов, подготовленных другим преподавателем. Мне даже пришлось искусственно усложнять билеты, чтобы мои детки не получили незаслуженно высоких оценок. А бабушка Гримм прекрасно понимала, что ее студенты на эти вопросы не ответят. Пишу об этом не из самолюбования, а чтобы читателю была более понятна ситуация.
Таким образом, все эти затеи нашего директора результата не дали. Заставить работать бездельников не удалось. Те, кто раньше ничего не делали, так и продолжали ничего не делать. Тем же, кто пытался действительно учить студентов предмету (как ваш покорный слуга), все эти реформы только усложнили жизнь. Мне пришлось больше и больше подстраиваться под других учителей химии, менять последовательность преподавания различных тем, от чего, разумеется, страдало мое преподавание. Я уже не говорю о нервозной обстановке со всеми ее вытекающими последствиями.
Все эти годы с начала директорской реформы у нас отмечалась неимоверная текучесть кадров, особенно среди заместителей директора. По своей должности они должны были служить проводниками директорских идей в жизнь. Видимо они их все-таки не очень-то разделяли и спешили перейти на другое место буквально через год после работы в нашей школе. Это очень показательно, поскольку обычно завучи, получив такое сладкое место, не уходят с этой работы вплоть до пенсии, кроме как на повышение или в связи со сменой места жительства.
Ушел на повышение и наш Виктор Уиллис, подтвердив тем самым циркулирующие ранее слухи. Надо отдать ему должное, что он изо всех сил старался. Ему ведь нужно было отличиться, чтобы записать как можно больше очков в свой зачет. Поэтому он два года очень активно носился с идеями старушки Килго, стараясь претворить их в жизнь. Будучи же очень далеким от реального преподавания он не мог понять, что это в принципе невозможно претворить, а многие исходные позиции в ее построениях просто ложны. Я кстати как-то высказал это вслух на одном из собраний. При этом Виктор посмотрел на меня с этаким сожалением. Мол, ты конечно умный парень, но зачем же ты так? Куда же ты лезешь? Кто ты и кто Килго? Тот факт, что я кандидат наук по химии, имею огромный опыт преподавания и пользуюсь уважением студентов и их родителей не сыграл никакой роли не сыграл абсолютно никакой роли в определении истины. Очевидно потому, что эта истина уже была заранее определена.
Так вот, Виктор ушел и на его место пришел новый завуч – мистер Морроу. Несмотря на свою относительную молодость, держался он очень уверенно, играя роль такого тертого крепкого орешка, не допускающего никаких возражений. Один из его любимых приемов в общении с учителями заключался в том, чтобы подцепить на крючок за какую-нибудь формальную мелочь, а потом благосклонно простить, сделав тебя таким образом своим должником.
С его непосредственным участием произошла интересная история, в которой я помимо своего желания оказался центральной действующей фигурой. Шел март 2008-09 учебного года, подходила пора государственных тестов, а значит и подготовки к этим самым тестам. Морроу спустил нам расписание этих мероприятий и я обнаружил, что меня снова ошибочно включили в это расписание. Это происходило и два предыдущих года при Викторе. После моих обращений эту ошибку Виктор исправлял.
Здесь я должен объяснить суть вопроса, так как вокруг этого все и закручено. TAKS тест сдается в два этапа. Первый, как бы подготовительный в десятом классе, Второй зачетный, или как они его называют – Exit Level – в одиннадцатом классе. Тот, кто успешно сдал тест в одиннадцатом классе, далее к нему уже не возвращается. Тот же, кто завалил, имеет шанс попробовать свои силы еще раз в двенадцатом классе. Большинство учеников Lamar High School благополучно сдают его, как и положено, в одиннадцатом классе.
Это в первую очередь касается моих умненьких студентов из IB классов. В моем Higher Level IB классе все двенадцатиклассники. Это у них уже третий год изучения химии в школе. Как правило, это сливки школы, так как не многие отваживаются взять этот курс. Их всего пара десятков на 3000 учеников.
Standard Level IB класс состоит из двенадцатиклассников и одиннадцатиклассников примерно 50 на 50. Те, что в 11-м классе должны сдавать TAKS тест, как все смертные. Все дело лишь в том, что, будучи очень умненькими студентами, они сдают этот тест безо всяких проблем. Понятно, что ни в какой подготовке к тесту эти студенты не нуждаются. Что им на самом деле нужно, так это сдать выпускной IB тест с как можно более высоким баллом. Поэтому в предыдущие годы Виктор, не владея ситуацией, включал меня и моих студентов в график подготовки к тестам, а потом после моего обращения исправлял эту ошибку.
Поэтому я думал, что так будет и на это раз. Как полагается, послал Морроу по электронке сообщение, где все изложил. В ответ – тишина. Через две недели посылаю еще одно письмо – та же реакция. Пошел к нему в кабинет на личную встречу, думаю, может, замотался человек, просто забыл про мой вопрос, не вник и пр. Начинаю излагать ему суть вопроса и вижу, что он меня просто не слушает. Точнее слушает из приличия, но совершенно не пытается вникнуть в то, что я говорю. Когда я закончил, он с видом человека как минимум уровня министра, обремененного государственными проблемами, благосклонно произнес: “я все понимаю, постараюсь сделать все что возможно, но ничего не обещаю...”
Ну думаю ладно, не буду метать бисер перед свиньями, мне что ли больше всех надо? Все равно, когда придет время, поменяешь расписание, никуда не денешься, против здравого смысла же не попрешь. Напомню, что по графику (rotation schedule) я должен идти в биологический класс повторять с ними химию. В это время в мой класс должен прийти тот самый учитель биологии повторять с моими учениками биологию. Весь парадокс ситуации в том, что моим студентам никакая биология не нужна. Они, будучи двенадцатиклассниками, и теста уже никакого не сдают! А их включили в расписание подготовки к тестам! Что им на самом деле нужно, так это сидеть в классе и внимательно слушать каждое мое слово, так как через месяц с небольшим им сдавать IB тест.
Так вот время подготовки к тестам подошло, ничего не поменялось, и я решил для очистки совести все-таки написать еще одно письмо – на этот раз директору. Привожу оригинал письма.
From: Dimiev, Airat M
Sent: Tuesday, April 07, 2009 1:28 PM
To: McSwain, James A.
Cc: Morrow Jr, Quitman R.; Mallam, Jon P
Subject: TAKS Review rotation schedule
Dear Dr. McSwain,
This is the expression of my deepest concern about my DP students. I am writing in my last attempt to bring the common sense in to our TAKS review rotation schedule. I have previously addressed the question to Mr. Morrow, but he insists that we are doing everything right and nothing is going to be changed. I fully understand how important the TAKS test results are, but at the same time I believe that we can achieve high TAKS result without unnecessary sacrificing of success and future lives of our DP students. My strong believe as the chemistry teacher is that the way I am personally involved in rotation schedule doesn’t reflect my students’ needs. I still strongly believe that my diploma classes shouldn’t be involved in review procedures. Since nobody from the school administration ever asked my opinion about this matter, let me provide my reasoning here one more time. I will do it for HL and SL classes separately.
1. SL class. Half of the SL class students are seniors and they do not need any TAKS reviewing. The second half which are juniors are the best students at Lamar, because the best students only can take SL Chemistry on a junior year. I checked their TAKS scores for 2008, and they all performed on commended level. They will definitely pass it this year on commended level again. Today is the second day I am doing reviewing with them. They already know everything, and the reviewing is nothing more for them rather than boring procedure. What a waste of time! However not everything is so good with their IB DP studies. For many reasons the general level of preparedness for IB final exam among SL students is very far from being good. I am already behind the pacing guide, and taking out additionally 11% of annual instructional time for TAKS will not leave any chance for most of them to get decent scores on their IB final exams. Because of this matter, I have just changed my previously predicted grades by bringing them one point down. Now the most of the grades are “2” and “3”, and this is the real fact. There is another formal issue. They going to miss two labs which were scheduled for April, and now they do not meet the 40 hours labs requirement. Formally they are not allowed to take the final, and I must notify them and Mr. Mallam about this matter. What should I do with this matter? Please advice. There is one more question. Why Dr. Balaco’s SL Environmental class students are not involved in reviewing, but mine are? They are in the same situation. Where is the logic?
2. HL class. Can anybody explain me why my HL class (100% seniors) is involved in reviewing? I am still in rotation schedule and the next week I will have to go to biology class, so my HL students will not have me for four lessons! What is the reason of doing this? I tried to find the logic in taking me out of my students, and the only reason for this decision is to use me to teach chemistry in another class. To teach very basics of chemistry, which any IPC teacher can easily do. Is this the most effective way to use the person with PhD degree? With the same effectiveness you can use me to coach the school’s soccer team.
I will definitely do whatever you want me to do, but if we really care about our students, there are always the ways we can do things better.
Sincerely,
Dr. Dimiev
Для тех кто не силен в английском краткое пояснение. Я пишу о том, что, во-первых, мои студенты не сдают никакого теста, а во-вторых, что если у них изъять преподавателя на три с половиной недели, то им будет очень проблематично сдать IB тест. Я просто физически не успевал дать весь предусмотренный программой материал. Мы и так потеряли в начале года две недели из-за урагана Ike, который заметно потрепал Хьюстон. Если забрать у студентов еще три с половиной недели, то шансов на нормальную оценку у них вообще никаких.
Ответ директора меня просто потряс.
From: McSwain, James A.
Sent: Tuesday, April 07, 2009 4:04 PM
To: Dimiev, Airat M
Cc: Morrow Jr, Quitman R.; Mallam, Jon P
Subject: RE: TAKS Review rotation schedule
Dr. Dimiev,
It is a little late to be bringing up this matter. You have known for some time this was coming. I do not believe that your class is 100% seniors. All students taking TAKS must participate. Our diploma students have not scored the commended level on TAKS. This is primarily because they lack skills in subjects tested on TAKS that are not part of the grade level science class. You can come by and see me tomorrow afternoon, but if you want to do anything differently, I will expect to see a suggestion with regard to how you will meet your obligations in the review process. And, all students taking TAKS must be reviewed. Furthermore, please have all your discussions with administration only.
Sincerely,
James McSwain
Директор мне пишет, что я поздновато поднял этот вопрос, и объясняет как важно то, что мы делаем (подготовка к тестам). Среди прочего он пишет, что не верит, что 100% учеников в моем классе двенадцатиклассники.
Я отвечаю:
Dr. McSwain,
The entire point of my previous message was to inform you about the problem. As a teacher I felt self obliged to inform the school principal about what is going wrong. Otherwise I would share responsibility for the wrong decision. Now I have done what I must, so I fulfilled my obligations. Just few more statements concerning your respond:
1. I do not want to do anything differently. I do and I will follow all of the administration instructions in very single details.
2. I have not known that this is coming, because we never involved DP classes in reviewing procedures in the past, and I strongly believed that we wouldn’t.
3. I do not know why do you think I am lying, but all the students in HL class are seniors believe you or not. This is the matter of the fact. And this is very difficult to understand why this very class is involved in reviewing.
4. You did not answer my previous questions. I do not know what to do with IB DP internal assessment procedures. I would like somebody to give me clear directions to follow.
5. It is still not late to fix the problem. Intension to do it is the only thing one needs.
Thank you,
Dr. Dimiev
В кратце я пишу, что все без исключения студенты в моем HL классе двенадцатиклассники, неважно верит он мне или нет, и что теперь я выполнил свой долг и больше не разделяю ответственность за его ошибочные решения. Еще я напомнил, что он не ответил на мой предыдущий вопрос, как в сложившейся ситуации выполнить требования IB программы по набору 40 часов лабораторных работ.
Ответа на мое последнее послание не последовало. Все оставалось по-прежнему. Видимо, директор пошел не принцип и решил показать кто в доме хозяин. Но самое грустное, что пытаясь игнорировать меня, он игнорировал здравый смысл. Он клал на алтарь своих амбиций выпускные отметки учеников школы. Я никогда не думал, что он когда-либо сможет такое проделать с IB классами – визитной карточкой школы, которая, по сути, и дает школе ее сегодняшний статус, позволяя набирать умных студентов со всего города. Я очень переживал за своих студентов, а еще мне было больно взирать на этот беспредел. Надо отметить, что к тому времени мои студенты уже начали по одному и по двое заходить на прием к Морроу и директору и возмущаться тем что происходит.
Тогда я вспомнил еще об одной козырной карте в своей колоде, которую я до этого за восемь лет работы ни разу не разыгрывал. Эта карта – родители. Родители очень мощный фактор в американской школе. Как я писал в непубликуемой на этом сайте главе 11, при грамотной жалобе родителей не только учитель, но и директор не усидит на своем месте. Я проинформировал своих студентов, что если что-то и изменит ситуацию, так это вмешательство родителей...
Студенты своими тревогами с родителями поделились. Тут такое началось! Удивительно, но директор выдержал и это. Ему все же пришлось убрать HL класс из этого rotation schedule, но приэтом он оставил SL классы, ссылаясь на то, что 50% там одиннадцатиклассники.
Спустя несколько дней мистер Морроу при встрече честно признался, что главной задачей вовлечения меня в это мероприятие было не повторение биологии с мои студентами, а то, чтобы такой учитель как я занимался химией в другом классе с другими студентами. Вот это было похоже на правду - мои способности им хорошо известны. Почему бы не воспользоваться человеком? Классы мне дали такие, что “мама не горюй”. Удивляет лишь то, с какой легкостью и цинизмом директор принес на алтарь TAKS тестов успех студентов-дипломников в IB программе.
Кстати, TAKS тесты в этом году школа провалила. Результаты оказались не лучше, а даже немного хуже, чем год назад! И это несмотря на усиленную подготовку и всяческие жертвы. Дело в том, что тест сдавало поколение студентов уже два или три года учившихся (точнее не учившихся) после начала действия директорской реформы.
А результаты IB тестов в SL классе оказались очень удручающими...
URL записичитать дальше
При длительном проживании в другой обстановке восприятие действительности несколько меняется. Сейчас я уже несколько иначе смотрю на некоторые вещи, находя рациональное зерно в том, чего раньше совершенно не принимал. Изменения происходят на клеточном уровне независимо от твоего желания. Сохранить свою идентичность очень трудно. Порой уже трудно припомнить, как ты воспринимал происходящее пять-семь лет назад. Если бы я сел писать эту книгу сегодня, то возможно это была бы уже несколько иная книга.
Все остальные главы дописаны в 2006-2007 году, поэтому они могут несколько отличаться от предыдущего материала. В них я поделился с читателем ни столько информацией о школе, сколько своими наблюдениями об американском обществе в целом. Школа ведь не существует отдельно от общества. Она его продукт. Каково общество, такова и школа. Я не буду публиковать эти главы в интернете, кроме одной, в которой я описал реформу, затеянную нашим директором в 2006 году. Материал довольно большой, так как я описал все в мельчайших подробностях, чтобы было понятно. Может даже показаться немного нудным, но очень помогает пониманию. В принципе достаточно прочитать эту главу и очень многое об американской школе становится понятным даже без прочтения остального материала.
Мы будем жить теперь по-новому
Наглядной иллюстрацией американской системы среднего образования может служить эпопея с реформой, затеянная вдруг администрацией нашей школы в 2006-07 учебном году. Процесс ее реализации весьма показателен и очень хорошо раскрывает систему отношений, сложившихся в американском образовании в частности и, думаю, в американском обществе в целом. Реформа служит своеобразным апофеозом абсурда и фальши, царящих в американском Public Education. Буду вынужден подробно остановиться на некоторых деталях – это необходимо для понимания происходящего.
Итак, школа, о которой пойдет речь, является одной из лучших в дистрикте. Здесь работают учителя, знающие свое дело, пользующиеся признанием среди учеников. Отношение администрации школы к педагогическому коллективу также до последнего момента было хорошим. Во всяком случае, нас никогда не заставляли просиживать часы на никому не нужных собраниях, не следили, в котором часу мы приходим в школу и когда уходим с работы, и уж тем более не вмешивались в учебный процесс. Делает учитель свое дело и пусть себе делает - зачем ему мешать?
Первые признаки надвигающейся грозы появились еще полтора года назад, когда наш уважаемый директор стал настойчиво интересоваться написанием учебных планов и выступать за синхронное преподавание одного и того же материала (Дело, кстати, действительно нужное. Ранее я уже отмечал, что некоторые учителя творят на своих уроках то, что им вздумается). И вот в этом году небеса разверзлись.
Но сначала небольшое лирическое отступление. В Америке рабочий год учителя построен несколько иначе, нежели в России, где из трех летних месяцев учителя официально отдыхают два, а третий в большей или меньшей степени занимаются подготовкой к новому учебному году. В Америке отпуск тоже длится два месяца, а вот для подготовительных работ вместо месяца отводится лишь одна неделя. Причем смысловое наполнение этой подготовительной недели совсем иное, нежели у российских педагогов. Вместо непосредственной подготовки к учебному году в своем классе основную часть времени мы проводим на всяческих собраниях и тренингах. Обычно это приветственное слово директора с перечислением успехов, которых наш славный коллектив добился в прошлом году, представление новых учителей, обязательные по закону инструктажи по сексуальной политике, работе с детьми с ограниченными возможностями и пр.
Оттрубить эту неделю учитель должен от и до. Рабочий день - с восьми утра до четырех и ни минутой меньше. Все проводимые мероприятия расписаны по минутам. Правда, вся строгость этого подхода компенсируется относительной беззаботностью присутствия на всех этих мероприятиях.
В обсуждаемый год вводная неделя в нашей школе началась несколько иначе. Прежде всего нам сразу объявили, что в школе грядут серьезные перемены и мы теперь будем жить и работать по-новому. По-новому будет строиться учебный процесс, и, самое главное, по-новому будут оцениваться знания учеников и выставляться оценки.
Для большинства учителей это был гром среди ясного неба. Стоит ли говорить, что администрация школы, затевая эти реформы, не сочла нужным спросить мнения педагогического коллектива о том, а что, собственно, в школе нужно бы реформировать. Понятно, что есть категория учителей, у которых нет смысла что-либо спрашивать - им бы день простоять да ночь продержаться, а там трава не расти. Но ведь есть и настоящие профессионалы, с многолетним опытом, знающие и любящие свою работу, каковых в нашей школе немало. Так вот, видимо, в американском обществе отсутствует традиция обсуждения каких-либо вопросов с трудовым коллективом. Априори считается, что начальству видней.
Начиная презентацию своей реформы, директор мягко, но твердо предупредил коллектив: кто не со мной - тот против меня, либо вы меня поддерживаете, либо ищете себе другую работу.
Итак, суть реформы. Выше я уже писал, что в нашей школе есть классы, занимающиеся по программе международного бакалавриата. Программа эта, будучи сугубо добровольной, называется дипломной, так как участвуют в ней ученики 11 - 12 классов. Они занимаются по особой программе, очень далекой от принятой государственной программы, сдают экзамены, и, в случае успеха, получают диплом. Под эгидой этой же организации есть соответствующая программа для Middle School, которая считается подготовкой к дипломной программе. Она рассчитана на учеников 4 – 10 классов. Сокращенно она называется MYP (middle years program). Так вот директор нам заявил, что в целях повышения качества обучения отныне в нашей школе вводится система образования по стандартам MYP. Причем эти стандарты вводятся на обязательной основе во всех без исключения классах! Уважаемый читатель, чтобы вам было понятно, это все равно, как если бы в какой-то средненькой российской школе объявили, что отныне она будет работать по программе физико-математической спецшколы.
Тут возникает два вопроса. Первый: почему у нас в High School вводятся стандарты Middle School? Второй: как такую продвинутую программу обучения применить к нашим Митрофанушкам? Программа эта добровольная и нигде еще не насаждалась как обязательная. Разумеется, вслух эти вопросы никто не задал. Я вообще редко публично выступаю, так как просто стесняюсь моего далеко не блестящего английского. И это меня спасает: если бы не языковые трудности, заработал на свою голову кучу неприятностей. Но самое интересное то, что никаких вопросов не задал ни один из присутствовавших 180 учителей-американцев.
Как правильно учить и оценивать
Итак, детали реформы. Для начала директор прочитал нам коротенькую лекцию по результатам якобы самых последних исследований в области функционирования коры головного мозга. Основной акцент делался на то, что человеческий мозг перестает что-либо воспринимать через двенадцать минут интенсивной деятельности. Мысль, конечно же, правильная и, что самое главное, не новая. Советская педагогика знала об этом еще тридцать лет назад. Но вот организационные выводы, которые сделал наш директор, поистине революционны. Отныне на протяжении 90-минутной пары учителям запрещалось объяснять новый материал более 12 минут. Все остальное время ученикам следует заниматься любимым американским делом – работой в группах. По лицам сидевших со мной за столом коллег я понял, что последнее требование удивило даже их.
Однако самое революционное нововведение ожидало нас в новых правилах выставления оценок.
Дело в том, что в этой самой MYP помимо традиционной формы изучения программного материала предусмотрена дополнительная исследовательско-творческая работа учеников. Эта работа может иметь любую форму в зависимости от предмета. Главная идея в том, что, выполняя эту самую работу, ученики должны продемонстрировать максимум своих знаний и творческое мышление. Такой подход призван пробудить интерес к предмету, развить самостоятельность, способствовать углубленному и осмысленному обучению и пр. Конечной формой работы является отчет, например, в виде реферата. Эти работы оцениваются по вполне определенным критериям. Так, в области естествознания предусмотрены следующие критерии:
1. One World – единство нашего мира
2. Communications in science – средства общения в естествознании
3. Knowledge – знание предмета
4. Scientific inquiry – любознательность и заинтересованность
5. Processing data – умение обработать и представить экспериментальные данные
6. Attitudes in science – отношение к предмету и личностные качества ученика.
Любая исследовательско-творческая работа ученика должна оцениваться в соответствии со степенью раскрытия в работе этих шести критериев.
Каждый из вышеперечисленных критериев вносит свой вклад в общую оценку.
Прекрасная по своей сути идея, достаточно распространенная и в российской школе. (Я имею в виду саму работу, а не критерии оценки). Только в отличие от школы российской, где подобное дело является сугубо добровольным, в MYP это неотъемлемая часть учебной программы. Но опять-таки только часть, которая никак не отменяет традиционного обучения. По такой системе оцениваются только реферативные работы. Ежедневное, рутинное внутриклассное обучение оценивается по обычным показателям.
Так вот, не моргнув глазом, директор заявил, что оценивать по этой системе мы будем не только и не столько реферативные работы, а абсолютно все работы, включая классные, домашние задания, самостоятельные и пр.
Напомню: у нас велик процент тех, кто к десятому классу еле-еле научился читать, а вот простые арифметические действия выполнить не в состоянии. И теперь все их работы необходимо оценивать по этим шести критериям?! Каково! Как, например, оценить технику обработки экспериментальных данных учеником, который с трудом складывает и вычитает простые числа? Как оценить знания о мире у того, кто за всю свою жизнь не прочел ни одной книги и не выезжал дальше соседнего торгового центра? Как оценить отношение к предмету у студента, которого в принципе никогда не интересовало ничего, кроме баскетбола, чипсов, пиццы и секса? Как оценить знание предмета у студента, который не способен понять, что такое плотность?
Да что я прицепился к ученикам? Главное ведь даже не в них, а в том, что система, разработанная для лабораторных и реферативных работ, в принципе не пригодна для оценки обычных классных и домашних работ, какие бы умные дети в классе ни сидели. Я мысленно попытался это приложить к своему предмету. Как, например, оценить по этим критериям умение ученика писать химические формулы или химические уравнения? Как оценить понимание основных концептуальных категорий, таких, как, например, валентность? А как оценить по этим критериям умение решать уравнения или простейшие примеры?
Другой немаловажный аспект - время. Каждый из вышеперечисленных шести критериев состоит из множества подпунктов и оценивается по семибалльной шкале. Одним словом, чтобы действительно проверить и оценить по такой системе одну студенческую работу, преподавателю требуется как минимум тридцать минут! Каждый учитель в американской школе занят полный рабочий день. Три пары плюс полтора часа на все остальные дела, включая проверку работ, подготовку к уроку, контакты с родителями и пр. Каждый день через руки учителя проходит 90 учеников. Чтобы проверить по этой системе 90 работ, необходимо 45 часов времени!!! Это немножко больше, чем времени в сутках, но, видимо, администрацию школы это нисколько не смутило.
Для чего я все это так подробно расписываю? С одной только целью – объяснить читателю, что предлагаемые мероприятия, да простит меня мой директор, не что иное, как полный абсурд.
Самой интересной для меня опять-таки была реакция моих коллег - американцев. По их лицам и комментариям было видно, что все прекрасно понимают абсурдность происходящего. Тем не менее, абсолютное большинство предпочло отмолчаться. От всего огромного количества присутствовавших на собрании учителей прозвучало 3 - 4 вопроса. Причем заданные вопросы отлично характеризуют американскую нацию:
- А не является ли введение такой программы нарушением утвержденного дистриктом учебного плана?
- А не является ли такой способ оценивания знаний учеников нарушением закона штата об образовании?
- А как нам сделать то-то и то-то и одновременно не нарушить ваше предыдущее требование?
Все вопросы носили именно такой характер. В Америке что-либо верно или неверно, хорошо или нехорошо только в контексте того, нарушает ли это действующий закон или инструкцию. Разумеется, наш директор на этом поле был сильнее вопрошающих. Он сумел дать достойный и исчерпывающий ответ на все заданные вопросы. Наконец одна из женщин начала спрашивать по существу, из чего следовал вывод о несостоятельности всей этой реформы. Директор не позволил ей договорить и вежливо, но твердо отрезал: “Вы разрушаете мою систему”, – дав понять, что разговор на эту тему закончен.
Как это водится в американской школе, директор сопровождал презентацию своей реформы призывами к чувствам и совести слушателей в лучших традициях нашего коммунистического прошлого. Как не подлежащую сомнению аксиому он выдвинул слоган “Every student can learn”, что означает “Каждый студент способен учиться”. Это значит, что все зависит исключительно от учителя и настоящий учитель должен сделать все возможное, чтобы каждый студент выучился.
Несогласных с этим девизом он попросил поднять руки. Никто, разумеется, этого не сделал, предвидя перспективу подыскивать другую работу.
Девиз, надо сказать, очень лукавый. Думаю, что вся идеология американского образования заключается в этом гениально емком выражении. Кто будет с этим спорить? Совершенно очевидно, что любого человека можно хоть чему-нибудь научить. Мишек в цирке и тех обучают кататься на велосипеде. Также совершенно очевидно, что для любого американского подростка лучше сидеть в классе и учить хоть что-нибудь, чем мотаться по улицам.
Но вся хитрость заключается в том, что этот слоган не конкретизирует, чему конкретно способен научиться каждый ученик. По пафосному звучанию как бы предполагается, что тому же, чему могут научиться и все остальные ученики, то есть материалу, предусмотренному программой. А вот это утверждение как раз и неверно. Думаю, читатель уже понял, что более половины наших учеников в обычном классе в принципе не способны усвоить программу старших классов, так как у них напрочь отсутствуют какие-либо предыдущие знания и навыки обучения. Однако такая конкретизация никому не нужна. Поразившая всю американскую систему образования фальшь не предполагает такой конкретизации.
Далее самое интересное - нас познакомили с новой системой оценки. В МБ-программе предусмотрена семибалльная система оценки. Соответственно, и оценивать студенческие работы учителя теперь должны по семибалльной системе. Тем не менее, законы штата предусматривают стобалльную систему. Поэтому выставив семибалльную оценку, мы теперь должны ее перевести в стобалльную.
Самым интересным сюрпризом оказалось то, что оценка “1” семибалльной системы теперь соответствует отметке “70” по стобалльной. Другими словами, “70” теперь минимально допустимая отметка. (Если читатель помнит, то это минимальная проходная оценка, тройка по-нашему) Следующая оценка - сразу “0”. Ноль выставляется, если работа не сделана и не сдана. Промежуточных оценок между “0” и “70” как бы нет. Тогда мы еще не знали, что очень скоро у нас отберут и это последнее право – поставить “0”...
Следующий момент, очень подробно освещенный на вводной неделе, касался государственных экзаменов. Дело в том, что недавно было ужесточено законодательство штата в области образования и теперь единственной причиной беспокойства директорского состава в области ученических знаний стали результаты школы по так называемому TAKS - тесту. При неудовлетворительных результатах экзаменов на протяжении трех последовательных лет школу попросту расформировывают со всеми организационными выводами по отношению к директору. По сути это является концом его карьеры. Администраторов проинформировали, что в ближайшие годы требования этих тестов будут ужесточаться.
Причем теперь общий положительный результат школы уже недостаточен. Отныне в соответствии с президентским указом “No child left behind” внимание будет сосредоточено на результатах отдельных социальных групп студентов, которые по-русски назывались бы группами риска. Именно среди них вероятность низкой оценки на экзамене как раз велика. Так вот, по новым правилам, если хотя бы одна их этих групп заваливает тест, работа директора считается неудовлетворительной независимо от общего результата школы.
Очевидно, наш директор, проанализировав данные, пришел к выводу, что если все будет проистекать как сегодня, через два-три года у школы возникнут серьезные проблемы…
Кто же спорит, результаты тестов, несомненно, важны, для школы. Но самое интересное было в том, как ловко директор увязал свою реформу с этими самыми тестами. Получалось так, что, поддерживая его реформу, ты улучшаешь показатели тестов.
В Техасе студент, не сдавший этот самый тест, не получает аттестата о среднем образовании. А это, по утверждению чиновников от образования, равносильно чуть ли не краху всей его будущей жизни. В последние годы они твердят, что без аттестата нет достойного будущего. Конечно, отчасти это справедливо. Но как это преподнес наш директор! “От вас зависит, - заявил он нам, - будущее этих студентов. Не ломайте их будущую жизнь, дайте им закончить школу, сделайте все возможное, чтобы каждый студент смог сдать тест”. При этом нам была продемонстрирована коллективная фотография улыбающихся учеников школы, сопровожденная фразой: “Выберите студента, которому бы вы хотели сломать будущую жизнь”... Ломать жизнь никто никому не хотел, и потому был зафиксирован всеобщий “одобрямс”.
Победа абсурда в одной отдельно взятой школе
Итак, учебный год начался. Как и ожидалось, студенты быстро смекнули, что учиться стало легче, а оценка теперь будет намного выше. Одновременно ухудшилось их поведение в классе. А зачем стараться, зная, что удовлетворительная оценка обеспечена? Учителя были полностью растеряны. Мы не знали, выполнять или не выполнять все требования директора и если выполнять, то как. С оценками был вообще полнейший завал.
А маразм тем временем крепчал. Буквально на третьей неделе ко мне в класс с проверкой пожаловал завуч, что меня очень удивило. Меня никто не проверял даже в мой первый год работы в этой школе, хотя по положению должны были это сделать. Видимо, через учеников было известно, что у меня в классе все нормально, и потому администрация школы не тратила на меня время. В последующие же годы ни о какой проверке не могло быть и речи, так как к тому времени я уже снискал репутацию лучшего учителя химии. К слову сказать, завуч был для школы новенький, только что принятый на работу.
И тут вдруг пожалуйста! Что можно проверять у меня на уроке? Впоследствии оказалось, что проверяют тотально всех на предмет двух вопросов, на которые мы не обратили должного внимания. Отныне мы не имели права объяснять новый материал дольше двенадцати минут и были обязаны организовать групповую работу студентов. За нежелание следовать этой инструкции следовали дисциплинарные меры. Таким образом, те немногие учителя, которые действительно делали свое дело по-честному и чему-то учили студентов, попадали в черный список. Проверяющий завуч однозначно хотел видеть в классе студентов, занятых групповой работой. Никакие учительские доводы в расчет не принимались. Директор знал лучше, как нам учить студентов.
Проверки стали проводиться регулярно. Нужно ли говорить, насколько унизительно я себя чувствовал от мысли, что люди, абсолютно ничего не смыслящие в преподавании моего предмета, дают мне указания, как его преподавать. Почему бы им не проконтролировать, как мои студенты усвоили пройденный материал, следую ли я утвержденной программе и пр.? Нет, я уже описывал, что сама суть работы учителя в американской школе никого не интересует. Здесь куда важнее форма, и, видимо, в этот раз директор взялся за эту самую форму очень серьезно.
Каково же было мое удивление, когда я узнал, что такой же маразм творится и в других школах дистрикта! Например, в вышеупомянутой Fonville Middle School директор лично ходит по классам и фиксирует происходящее на видеокамеру. Все, что его интересует, это факт наличия написанных на доске темы урока и проверочного вопроса. Если учитель к его появлению не успел написать тему, то зарабатывает огромный жирный минус. Опять мы видим, что важен не результат, а форма. Так что, видимо, это тенденция всеобщая, и наш директор здесь не одинок.
Ну да вернемся к нашей школе. Вскоре директор лично обратился к студентам по школьному телевидению. Среди всего прочего он попросил учеников докладывать ему лично, если кто-либо из учителей выходит за рамки двенадцатиминутного лимита. Коллектив просто кипел. В кулуарах все бурно обсуждали действия директора, но открыто никто не высказывался.
Одновременно подошло время выставления отметок. Выставлять их по старой системе учителя боялись, а как это делать по новой - не знали. Да и как сделать то, что в принципе невозможно сделать? Постепенно общими усилиями нашли выход. Оценки стали просто имитироваться. Вернее, оценки были более-менее реальными (насколько это возможно при шкале 70 – 100), а вот вышеописанные критерии были совершенно надуманными. Например, написали ученики самостоятельную работу по международной системе единиц измерения SI, учитель взял и загнал эту оценку сразу в два критерия: “Обработка данных” и “Один мир”. Следующая работа – другая пара критериев и т.д. Нужно ли говорить, что никто и не пытался выставить их сначала по семибальной шкале. Никто из учителей даже и не понимал, как это делать. Все просто выставляли отметки по-старому по стобалльной шкале.
Все вроде бы нормально, да вот только ученики стали получать незаслуженно высокие оценки и перестали учиться совсем. Очень недолгое время единственным спасением оставалась оценка “0”, которую пока никто не отменял. Но здесь сориентировалась администрация, и этот кран нам перекрыли. Теперь, чтобы поставить “0”, нужно было пройти через многочисленные процедуры. Я их перечислю, так как, это хоть и длинно, но ярко показывает всю абсурдность ситуации. Итак, вот эти меры. Применяются последовательно, если не помогает предыдущая, переходим к следующей:
1. Позвонить родителям и сообщить, что их ребенок не занимается.
2. Оставить студента после школы у себя в классе, где он будет делать работу, которую не выполнил во время урока. Разумеется, никто эти внеаудиторные часы учителю оплачивать не собирается.
3. Вызвать ученика на проработку на мини-педсовет в составе пяти–шести учителей. Чтобы вызвать на этот педсовет, нужно сначала согласовать это с заместителем директора, то есть получить его разрешение. Мини-педсовет должен принять решение (!!!), что учитель имеет-таки право поставить “0”.
4. Отправить студента к завучу для наложения дисциплинарного взыскания.
Так как студентов, нуждающихся в таких специальных мерах, у каждого учителя не единицы, а десятки, то, разумеется, заниматься такими глупостями учитель просто физически не может. В результате в течение недели после введения этих правил отметка “0” в школе исчезла как таковая. Думаю, что это и была конечная цель нововведения. Теперь учителя, не глядя, просто ставили “70”.
Ваши парты не прибиты к полу,или “я тоже не хочу терять свою работу”
Все происходящее напоминало мне театр абсурда или игру “супротив здравого смысла”. Страсти накалялись, учителя роптали все громче. Директор, должно быть, чувствовал сопротивление коллектива. Это не могло его не раздражать, и вот в один прекрасный день он разразился целыми тремя директивами, отправленными коллективу по электронной почте. Вот лишь одна цитата. “Ваши парты не прибиты к полу – сдвиньте их для групповой работы”... Далее шли угрозы на случай неисполнения. Тон директив был очень резкий для привыкшего к сдержанности и обходительности американского общества. Мои коллеги расценили это как личное оскорбление. Некоторые женщины после прочтения ходили в полуистеричном состоянии со слезами на глазах и уже открыто высказывали в адрес директора все, что они о нем думают. Ситуация была критическая.
Я периодически возвращался к своим первым впечатлениям от нашего директора. Он всегда был мне очень симпатичен. Интеллигентный, обходительный, обстоятельный. Никогда не приставал с дурацкими требованиями. И вдруг такое! Что же могло произойти? Неужели это все из-за TAKS-тестов? Тогда он должен стараться улучшить учебный процесс. Неужели он не понимает, что предложенные меры ведут к обратному? А может, действительно не понимает? Может быть, нужно ему об этом сказать?
Через несколько дней после гневных директорских инструкций произошло событие, взбудоражившее и без того неспокойный коллектив. Каждый учитель получил по почте копию письма, адресованного директору. По сути - крик души о наболевшем. Отправитель - аноним, но по содержанию ясно, что это кто-то из учителей. Вот отдельные выдержки.
“Уважаемый доктор Максвейн!
Вы запугивали нас в течение первых шести дней вводной недели, и на седьмой день – в последний день перед началом занятий - учителя были растеряны, запуганы и разочарованы.
Идет седьмая неделя вашей реформы, а учителя до сих пор в ней ничего не понимают.
Внедряемая вами программа сложна и требует времени и сил. Она разработана для небольших школ с одаренными и целеустремленными учениками, где у преподавателей достаточно времени для подготовки к урокам. Попытка применить эту систему к нашей огромной и разнородной школе - это путь к краху. В нашей школе мы наблюдаем совершеннейшую апатию к учебе со стороны студентов, безразличие родителей и практически полное отсутствие времени у учителя на подготовку к урокам.
Доктор Максвейн, не могли бы вы продемонстрировать жизнеспособность вашей системы и вашу приверженность ей путем непосредственного преподавания одного из обязательных предметов в нескольких классах? Тем самым вы бы продемонстрировали растерянному и изнемогающему коллективу, что все, вами требуемое, действительно возможно.
Будьте добры ответить на следующие вопросы:
- Почему в нашей школе такая высокая текучесть кадров? Как вы думаете, сколько учителей покинут школу в конце этого года?
- Сколько денег вы уже ухлопали на свою реформу? Откуда эти деньги приходят? Как бы они могли быть использованы с пользой для дела?
- Понимаете ли вы, насколько это было унизительно для учителя - услышать по телевидению вашу установку студентам - доносить на учителя, не уложившегося в двенадцать минут времени объяснения материала? Ваша речь посеяла неуважение к учителю со стороны студентов и глубокое презрение к вам со стороны коллектива”.
Мои коллеги визжали от восторга, перечитывая фрагменты письма вслух. Все надеялись, что теперь маразма будет поменьше. А я думал о другом. А почему это письмо анонимно? Почему автор, по всему видно, опытный и уважаемый учитель, не хочет или боится выступить открыто?
Этот вопрос я задал одному из своих коллег. Он белый американец, лет пятидесяти, одинокий, очень порядочный и набожный. Еще он попросту, как они говорят, хороший парень. Я спросил: “Джон, объясни мне, почему все молчат, глядя на этот театр абсурда? Почему все боятся открыто сказать директору, что он не прав?” “А ты сам почему молчишь?” - ответил он вопросом на вопрос. “Я молчу только из-за своего визового статуса иностранца, – продолжил я. - Если меня вдруг уволят, то я теряю все - через десять дней меня просто вышлют из страны. Да к тому же я здесь все равно не свой, а в чужой монастырь со своим уставом не ходят”. “Ты знаешь, Айрат, - ответил он мне, - я понимаю, что в этом случае ты теряешь гораздо больше, чем любой из нас. Но я тоже не хочу терять свою работу, свою зарплату, свою страховку и прочее”.
К слову сказать, работа и зарплата у учителя в Америке такие, что терять в общем-то особенно нечего. Но... с одной стороны, учитель - это еще не самая худшая профессия. А с другой, сами подумайте, куда пойдет человек за пятьдесят, большую часть жизни проработавший в школе? Только в другую школу. Что еще он умеет делать? А какую характеристику даст ему директор? А куда его возьмут с такой характеристикой? Мне кажется, в Америке это самое страшное - получить клеймо человека нелояльного, человека, имеющего собственное суждение и что еще хуже, имеющего нехорошую привычку это суждение высказывать. В этом одно из главных отличий менталитета американского и российского, или, точнее, советского.
Но вернемся в нашу школу. Как, думаете, отреагировал директор на вышеизложенное письмо? А так, как и должен был поступить опытный администратор – он его не заметил. Однако хватку явно ослабил. Перестали поступать новые директивы и угрозы, прекратились проверки в классе, народ стал потихоньку успокаиваться. К новой системе выставления отметок все попривыкли, превратив ее в полную формальность. Уже никто совершенно не задумывался над сутью оцениваемого критерия, не пытался отыскать что-либо, хоть отдаленно похожее на оцениваемый критерий в программных материалах и студенческих работах. Все просто «лепили» в компьютер обычные оценки и называли их соответствующими критериями.
Между тем примерно через месяц после первого появилось второе анонимное письмо. Видимо, отсутствие видимых последствий не устроило автора, и он решил написать второе, послав копию, как это следовало из текста, во все вышестоящие инстанции и СМИ. Среди прочего в этом письме была изложена интересная версия объяснения поступков директора.
“...В течение двух лет доктор Максвейн платил учителям деньги из неустановленных источников за разработку планов учебных уроков МТА. В настоящее время он продолжает разработку этих учебных планов бесплатно, принуждая учителей делать это на собраниях рабочих групп, куда учителя принудительно сгоняются по окончании рабочего дня раз в неделю.
В Lamar HS все уверены, что доктор Максвейн готовится к своему будущему в роли консультанта в образовании. (В Америке очень много небольших частных фирм, занимающихся консалтингом в образовании. Это разработка различных новых методик, которых уже столько, что хватит на десять Америк на сто лет вперед. Это выступления с лекциями перед учителями, которые очень щедро оплачиваются. Это и проведение различных исследований в виде анкетирования и пр.- Авт.) Движущей силой всей этой заварухи является его желание впоследствии продавать свои разработки небольшим учебным дистриктам. Все в школе знают, что доктор Максвейн уже сейчас делает попытки продвинуть свой продукт, правда, пока без особого успеха, так как в МТА очень много серьезных недостатков”.
Интересная мысль, хотя я себе объяснял это по-другому. Я думал, что человек просто засиделся в директорах. Годы идут, а наверх его по какой-то причине не продвигают. Вот он и решил отличиться, совершив прорыв в образовании на основании отдельно взятой вверенной ему школы. Ведь даже для того, чтобы продать продукт, он должен уже быть где-то обкатан и показать хорошие результаты.
А за результатами дело не встанет. Думаю, что по итогам этого учебного года успеваемость в нашей школе подскочит до неприлично высокого уровня. Никто ведь не знает, что такой итог достигнут простым запретом ставить плохие оценки, а попросту говоря - созданием совершенно иной шкалы оценок, где минимально возможная оценка – «70». Увидев такой впечатляющий результат, руководители дистриктов и директора школ должны просто расхватать эту методику. Хотя с финансами все обстоит не так просто.
Педагогическая иерархия
Постепенно я прихожу к пониманию того, что в американском образовании качество предлагаемого продукта значит очень немного. Куда важнее личность продавца, а точнее, его отношения с покупателем. Руководитель дистрикта или директор школы - чиновники, а не владельцы бизнеса, и им не нужно экономить. Думаю, российский читатель уже понял мою мысль. Ничего нового здесь нет, мы все это уже тоже хорошо знаем. Дело в том, уважаемый читатель, что в американском образовании крутятся баснословные деньги. Затраты на образование составляют 7 процентов бюджета страны, или - в абсолютном выражении - 56 миллиардов долларов в 2006 году! И это только бюджетные ассигнования. Значительный вклад вносят негосударственные фонды и частные пожертвования. Частные пожертвования одной только нашей школе составляют почти 2 000 000 долларов! Все эти деньги нужно освоить. Я подозреваю, что лишь незначительная часть этих колоссальных средств идет на зарплату учителям и на школьные принадлежности. Большая часть расходуется на иные нужды.
Огромные средства идут на оплату консультантов от образования. У каждой школы есть фонд, который она может потратить исключительно на это. Эти деньги нельзя снять ни на зарплату, ни на школьные принадлежности. Есть фонд на представительские расходы.
Еще большие деньги уходят на развитие педагогической науки. Диссертации в этой области пекутся как блины. Тысячи статей выходят ежемесячно в десятках центральных и сотнях локальных педагогических изданий. Кто их авторы?
Узок круг этих счастливчиков. Посторонним вход в эту систему запрещен. Если завтра вы вдруг решите предложить рынку свою методику преподавания, пусть даже невероятно замечательную, ее у вас никто не купит. Она никому не нужна даже бесплатно. Если вы напишете статью, выбивающуюся из общей струи, ее никто не опубликует.
Американская система образования - это клуб для своих со строгой иерархией. Начинать нужно завучем. Потом неплохо защитить диссертацию. Работая над диссертацией, вы уже присягаете в верности американской педагогике. Это все равно, что закончить высшую школу марксизма-ленинизма. Несколько лет работаете завучем и по мере открытия вакансий пытаетесь занять должность директора. Хотя на этом уровне уже, как и в России, куда важнее связи. И вот после 5-6 лет работы директором, после подтверждения своей лояльности в системе, после опыта разруливания относительно небольших финансовых ручейков перед вами откроются настоящие перспективы: вас либо продвинут наверх в чиновники от образования, либо при желании можно уйти в свободное плавание и стать консультантом.
Сколько я видел в Америке подобных консультантов, все они с гордостью ссылались на предшествующий опыт работы директором. Так что изложенная в анонимном письме версия о планах нашего директора очень даже похожа на правду.
Приведу еще один пример “управления финансовыми потоками” в американском образовании. Пару лет назад сменился руководитель нашего дистрикта. И вот в начале этого учебного года мы вдруг узнаем, что дистрикт закупил новое программное обеспечение для ведения банка данных студентов дистрикта. В России подобного пока нет, поэтому вкратце объясню, что это такое. Это гигантская сеть, объединяющая абсолютно все компьютеры дистрикта: у руководства, у каждого учителя в классе, в учебных классах. На сервере хранится полнейшая информация о каждом отдельном ученике, включая полученные оценки за все 12 лет обучения. В этой же системе учителя ведут классные журналы, выставляют текущие отметки, отмечают посещаемость и пр.
Так вот, новый руководитель дистрикта решил эту систему заменить. И заменил. Объяснили это тем, что старая программа устарела и не отвечает потребностям дистрикта. Честно говоря, учителя на старую программу не жаловались. Она была очень удобна и функциональна, предусматривала даже такую мелочь, как возможность занести в журнал физическое место каждого студента в классе. Это было очень удобно.
Когда же мы взглянули на новую программу, то всех разобрал истерический смех сквозь слезы. Новый продукт не был даже жалким подобием прежнего. Работать с ним было очень неудобно, он не предлагал даже половины возможностей старой программы. В довершение всего в самом начале учебного года эта программа зависла и в течение примерно трех недель не функционировала. Для компьютеризированного делопроизводства это означало полную остановку. Далее нам стало известно, что эта программа уже использовалась другими дистриктами, которые были вынуждены от нее в конце концов отказаться из-за непригодности. Руководство нашего дистрикта знало об этом, но тем не менее закупило данную программу. Комментарии излишни.
Во втором анонимном письме автор обращается к руководству дистрикта, контролирующих органов и СМИ с просьбой проверить имеющиеся факты и дать оценку действиям нашего директора. Наивный... а скорее всего наивная, судя по стилю изложения и эмоциям. Раз директор делает то, что делает, значит, он получил на это карт-бланш. А то, что реально происходит в школе... Да разве же это имеет какое-либо значение? Впрочем, дело не в директоре, как на первый взгляд может показаться, и вообще не в конкретном человеке. Наш директор, как и большинство других администраторов, лишь маленькая шестеренка в сложном механизме, которая просто не может вращаться сама по себе. В этом смысле директор олицетворяет собой систему. В этой системе у рядового учителя нет права иметь свое суждение, а есть лишь обязанность четко и беспрекословно исполнять распоряжения вышестоящего руководства.
Не ваше дело обсуждать закон
Ниже еще два примера – два события, раскрывающих сложившуюся иерархию в системе среднего образования.
Событие первое – раз в неделю нас стали загонять на полуторачасовые занятия, посвященные изучению педагогической книжки Integrating Differentiated Instruction двух американских авторов. Я не буду вас утомлять содержанием этой книги, да в ней, по сути, и нет такового. Таких книг в Америке сотни. Просто почему-то выбор нашего директора пал именно на эту. Когда я их просматриваю, то всегда удивляюсь, как американским авторам удается, не стесняясь, выдавать старые как мир истины за свои и суперсовременные. Ну да Бог им судья. Я хочу описать не содержание книги, а форму наших занятий по ней.
Для занятий весь коллектив поделен на несколько групп по 20 – 30 человек. Руководить занятием назначен один из завучей. Нашей группой руководит Victor Willis, Dean of Instruction - главный завуч, как раз ответственный за учебный процесс. По должностным обязанностям именно на нем лежит основной труд: внедрения в учебный процесс директорской реформы. Он в нашей школе человек новый. В прошлом году был просто завучем, а в этом стал старшим, по непонятным мне причинам оттеснив с этой позиции опытнейшего специалиста и очень порядочную женщину Полу Кокс.
В целом, Виктор неплохой парень, вежливый, обходительный, не вредный. Вот только пока не пользуется большим авторитетом у учителей. Дело в том, что до работы в нашей школе несколько лет он был тренером университетской команды по баскетболу. Мои коллеги поговаривали, что школьным учителем он не работал ни дня. А вот теперь решил стать завучем. Даже не просто завучем. Опять-таки от своих коллег я услышал, что кто-то из руководства дистрикта прислал его нашему директору на стажировку, чтобы через пару лет продвинуть в директора. К слову, я забыл упомянуть, что в американской школе администрация (директор и его замы) не ведут классных занятий. У них исключительно управленческая функция, и потому они “страшно далеки от народа”.
Разумеется, Виктор не понимает сути учебного процесса. Бывает очень весело, когда, пытаясь объяснить какое-то положение этой книги, он на полном серьезе приводит нам пример из своего тренерского опыта. И вот этот человек учит опытных учителей с 20-, 30- летним стажем тому, как им нужно строить образовательный процесс. Ему самому эта книга нравится. Он так и говорит нам: “Я в ней нашел для себя много нового”. Мы верим, что нашел, но вот сами не находим. Однако вынуждены сидеть и слушать прописные истины.
Ничего особо выдающегося в тот учебный год больше не было. Хватку директор ослабил, но от своей идеи не отказался. Поскольку идея сама по себе была неосуществимая, то все продолжали просто имитировать то, что он хотел видеть. Все это несколько осложняло жизнь и мешало работать, но в целом жизнь продолжалась.
В марте-апреле того же года перед началом TAKS тестов была проведена усиленная подготовка студентов. Сильнее всех это опять-таки затронуло учителей химии и биологии. Во-первых, нас заставили оторваться от учебной программы и заниматься проработкой вопросов из прошлогодних тестов в своих классах. Во-вторых, нас поменяли местами: учителей химии отправили в класс к изучающим биологию, а учителей биологии к изучающим химию. Таким образом я был на несколько дней отлучен от своих благополучных студентов и помещен в обычный класс. Это было как погружение в совершенно другой мир, о существовании которого я уже начал забывать, что в очередной раз напомнило мне о суровой действительности американской школы.
В тот год такая массированная подготовка к тестам дала некий результат. Показатели тестов улучшились на несколько процентов, а нам даже выдали небольшую премию.
Следующий учебный год (2007-08) также прошел без особых эксцессов, если не считать того, что “маразм крепчал”. Стали требовать множество отчетных форм, многие из которых нужно было выполнять в электронном виде в специально разработанных для этого софтах, что совершенно не оставляло времени на собственно учительскую работу - подготовку к урокам и проверку работ. Похоже, наш директор искренне верил, что это все дает результат. На самом деле результат был отрицательный. Во-первых, ученики, давно смекнувшие, что новая система оценки сулит им легкую жизнь стали меньше заниматься. Все учителя одновременно начали замечать, что общий уровень подготовки студентов в школе стал значительно ниже, чем год тому назад.
Во-вторых, и это самое смешное, директор так и не добился на мой взгляд главного - синхронного преподавания учителями предмета, по крайней мере среди преподавателей химии. Он требовал от нас, чтобы в классе ученики выполняли одни и те же задания, чтобы были одни и те же контрольные работы и одни и те же экзамены.
IB классы я вел один и потому мне не нужно было ни под кого подстраиваться, а вот PreIB классы вели одновременно три преподавателя, включая меня и небезызвестную читателю мисс Гримм. По идее мы должны были вместе писать учебные планы, готовить вопросы к контрольным работам и к семестровым экзаменам. На деле этого не получалось. У меня на это просто не было времени, так как я вел дополнительно два других дипломных курса для IB студентов. О кооперативных же способностях бабушки Гримм я уже писал ранее. В результате на собрания для совместной работы мы приходили, а вот работать вместе не получалось. Мисс Гримм и ей подобные попросту саботировали это мероприятие, превращая его в полную бессмыслицу. Экзаменационные же билеты по этому курсу пришлось готовить нашей третьей коллеге.
Билеты получились очень простые и не совсем по теме. Несмотря на это я был вынужден предложить их своим студентам на экзамене. Все что угодно – лишь бы начальство было довольно и от греха подальше. Единственное что я сделал, так это добавил в билеты собственные вопросы, и оценивал ответы во многом по своим вопросам. Но формально я был чист – использовал общешкольный экзаменационный билет, как того требовал директор.
Какого же было мое удивление, когда я узнал, что мисс Гримм в своих классах полностью проигнорировала эти билеты и провела экзамен по своим собственным билетам двадцатилетней давности... По другому и быть не могло, она и не пыталась преподавать тот материал, который значился в новой школьной программе. Ее студенты этот тест просто бы завалили.
Вы чувствуете разницу? Я тоже не очень-то следовал этой программе, но мои студенты были подготовлены так, что они с легкостью ответили на все вопросы билетов, подготовленных другим преподавателем. Мне даже пришлось искусственно усложнять билеты, чтобы мои детки не получили незаслуженно высоких оценок. А бабушка Гримм прекрасно понимала, что ее студенты на эти вопросы не ответят. Пишу об этом не из самолюбования, а чтобы читателю была более понятна ситуация.
Таким образом, все эти затеи нашего директора результата не дали. Заставить работать бездельников не удалось. Те, кто раньше ничего не делали, так и продолжали ничего не делать. Тем же, кто пытался действительно учить студентов предмету (как ваш покорный слуга), все эти реформы только усложнили жизнь. Мне пришлось больше и больше подстраиваться под других учителей химии, менять последовательность преподавания различных тем, от чего, разумеется, страдало мое преподавание. Я уже не говорю о нервозной обстановке со всеми ее вытекающими последствиями.
Все эти годы с начала директорской реформы у нас отмечалась неимоверная текучесть кадров, особенно среди заместителей директора. По своей должности они должны были служить проводниками директорских идей в жизнь. Видимо они их все-таки не очень-то разделяли и спешили перейти на другое место буквально через год после работы в нашей школе. Это очень показательно, поскольку обычно завучи, получив такое сладкое место, не уходят с этой работы вплоть до пенсии, кроме как на повышение или в связи со сменой места жительства.
Ушел на повышение и наш Виктор Уиллис, подтвердив тем самым циркулирующие ранее слухи. Надо отдать ему должное, что он изо всех сил старался. Ему ведь нужно было отличиться, чтобы записать как можно больше очков в свой зачет. Поэтому он два года очень активно носился с идеями старушки Килго, стараясь претворить их в жизнь. Будучи же очень далеким от реального преподавания он не мог понять, что это в принципе невозможно претворить, а многие исходные позиции в ее построениях просто ложны. Я кстати как-то высказал это вслух на одном из собраний. При этом Виктор посмотрел на меня с этаким сожалением. Мол, ты конечно умный парень, но зачем же ты так? Куда же ты лезешь? Кто ты и кто Килго? Тот факт, что я кандидат наук по химии, имею огромный опыт преподавания и пользуюсь уважением студентов и их родителей не сыграл никакой роли не сыграл абсолютно никакой роли в определении истины. Очевидно потому, что эта истина уже была заранее определена.
Так вот, Виктор ушел и на его место пришел новый завуч – мистер Морроу. Несмотря на свою относительную молодость, держался он очень уверенно, играя роль такого тертого крепкого орешка, не допускающего никаких возражений. Один из его любимых приемов в общении с учителями заключался в том, чтобы подцепить на крючок за какую-нибудь формальную мелочь, а потом благосклонно простить, сделав тебя таким образом своим должником.
С его непосредственным участием произошла интересная история, в которой я помимо своего желания оказался центральной действующей фигурой. Шел март 2008-09 учебного года, подходила пора государственных тестов, а значит и подготовки к этим самым тестам. Морроу спустил нам расписание этих мероприятий и я обнаружил, что меня снова ошибочно включили в это расписание. Это происходило и два предыдущих года при Викторе. После моих обращений эту ошибку Виктор исправлял.
Здесь я должен объяснить суть вопроса, так как вокруг этого все и закручено. TAKS тест сдается в два этапа. Первый, как бы подготовительный в десятом классе, Второй зачетный, или как они его называют – Exit Level – в одиннадцатом классе. Тот, кто успешно сдал тест в одиннадцатом классе, далее к нему уже не возвращается. Тот же, кто завалил, имеет шанс попробовать свои силы еще раз в двенадцатом классе. Большинство учеников Lamar High School благополучно сдают его, как и положено, в одиннадцатом классе.
Это в первую очередь касается моих умненьких студентов из IB классов. В моем Higher Level IB классе все двенадцатиклассники. Это у них уже третий год изучения химии в школе. Как правило, это сливки школы, так как не многие отваживаются взять этот курс. Их всего пара десятков на 3000 учеников.
Standard Level IB класс состоит из двенадцатиклассников и одиннадцатиклассников примерно 50 на 50. Те, что в 11-м классе должны сдавать TAKS тест, как все смертные. Все дело лишь в том, что, будучи очень умненькими студентами, они сдают этот тест безо всяких проблем. Понятно, что ни в какой подготовке к тесту эти студенты не нуждаются. Что им на самом деле нужно, так это сдать выпускной IB тест с как можно более высоким баллом. Поэтому в предыдущие годы Виктор, не владея ситуацией, включал меня и моих студентов в график подготовки к тестам, а потом после моего обращения исправлял эту ошибку.
Поэтому я думал, что так будет и на это раз. Как полагается, послал Морроу по электронке сообщение, где все изложил. В ответ – тишина. Через две недели посылаю еще одно письмо – та же реакция. Пошел к нему в кабинет на личную встречу, думаю, может, замотался человек, просто забыл про мой вопрос, не вник и пр. Начинаю излагать ему суть вопроса и вижу, что он меня просто не слушает. Точнее слушает из приличия, но совершенно не пытается вникнуть в то, что я говорю. Когда я закончил, он с видом человека как минимум уровня министра, обремененного государственными проблемами, благосклонно произнес: “я все понимаю, постараюсь сделать все что возможно, но ничего не обещаю...”
Ну думаю ладно, не буду метать бисер перед свиньями, мне что ли больше всех надо? Все равно, когда придет время, поменяешь расписание, никуда не денешься, против здравого смысла же не попрешь. Напомню, что по графику (rotation schedule) я должен идти в биологический класс повторять с ними химию. В это время в мой класс должен прийти тот самый учитель биологии повторять с моими учениками биологию. Весь парадокс ситуации в том, что моим студентам никакая биология не нужна. Они, будучи двенадцатиклассниками, и теста уже никакого не сдают! А их включили в расписание подготовки к тестам! Что им на самом деле нужно, так это сидеть в классе и внимательно слушать каждое мое слово, так как через месяц с небольшим им сдавать IB тест.
Так вот время подготовки к тестам подошло, ничего не поменялось, и я решил для очистки совести все-таки написать еще одно письмо – на этот раз директору. Привожу оригинал письма.
From: Dimiev, Airat M
Sent: Tuesday, April 07, 2009 1:28 PM
To: McSwain, James A.
Cc: Morrow Jr, Quitman R.; Mallam, Jon P
Subject: TAKS Review rotation schedule
Dear Dr. McSwain,
This is the expression of my deepest concern about my DP students. I am writing in my last attempt to bring the common sense in to our TAKS review rotation schedule. I have previously addressed the question to Mr. Morrow, but he insists that we are doing everything right and nothing is going to be changed. I fully understand how important the TAKS test results are, but at the same time I believe that we can achieve high TAKS result without unnecessary sacrificing of success and future lives of our DP students. My strong believe as the chemistry teacher is that the way I am personally involved in rotation schedule doesn’t reflect my students’ needs. I still strongly believe that my diploma classes shouldn’t be involved in review procedures. Since nobody from the school administration ever asked my opinion about this matter, let me provide my reasoning here one more time. I will do it for HL and SL classes separately.
1. SL class. Half of the SL class students are seniors and they do not need any TAKS reviewing. The second half which are juniors are the best students at Lamar, because the best students only can take SL Chemistry on a junior year. I checked their TAKS scores for 2008, and they all performed on commended level. They will definitely pass it this year on commended level again. Today is the second day I am doing reviewing with them. They already know everything, and the reviewing is nothing more for them rather than boring procedure. What a waste of time! However not everything is so good with their IB DP studies. For many reasons the general level of preparedness for IB final exam among SL students is very far from being good. I am already behind the pacing guide, and taking out additionally 11% of annual instructional time for TAKS will not leave any chance for most of them to get decent scores on their IB final exams. Because of this matter, I have just changed my previously predicted grades by bringing them one point down. Now the most of the grades are “2” and “3”, and this is the real fact. There is another formal issue. They going to miss two labs which were scheduled for April, and now they do not meet the 40 hours labs requirement. Formally they are not allowed to take the final, and I must notify them and Mr. Mallam about this matter. What should I do with this matter? Please advice. There is one more question. Why Dr. Balaco’s SL Environmental class students are not involved in reviewing, but mine are? They are in the same situation. Where is the logic?
2. HL class. Can anybody explain me why my HL class (100% seniors) is involved in reviewing? I am still in rotation schedule and the next week I will have to go to biology class, so my HL students will not have me for four lessons! What is the reason of doing this? I tried to find the logic in taking me out of my students, and the only reason for this decision is to use me to teach chemistry in another class. To teach very basics of chemistry, which any IPC teacher can easily do. Is this the most effective way to use the person with PhD degree? With the same effectiveness you can use me to coach the school’s soccer team.
I will definitely do whatever you want me to do, but if we really care about our students, there are always the ways we can do things better.
Sincerely,
Dr. Dimiev
Для тех кто не силен в английском краткое пояснение. Я пишу о том, что, во-первых, мои студенты не сдают никакого теста, а во-вторых, что если у них изъять преподавателя на три с половиной недели, то им будет очень проблематично сдать IB тест. Я просто физически не успевал дать весь предусмотренный программой материал. Мы и так потеряли в начале года две недели из-за урагана Ike, который заметно потрепал Хьюстон. Если забрать у студентов еще три с половиной недели, то шансов на нормальную оценку у них вообще никаких.
Ответ директора меня просто потряс.
From: McSwain, James A.
Sent: Tuesday, April 07, 2009 4:04 PM
To: Dimiev, Airat M
Cc: Morrow Jr, Quitman R.; Mallam, Jon P
Subject: RE: TAKS Review rotation schedule
Dr. Dimiev,
It is a little late to be bringing up this matter. You have known for some time this was coming. I do not believe that your class is 100% seniors. All students taking TAKS must participate. Our diploma students have not scored the commended level on TAKS. This is primarily because they lack skills in subjects tested on TAKS that are not part of the grade level science class. You can come by and see me tomorrow afternoon, but if you want to do anything differently, I will expect to see a suggestion with regard to how you will meet your obligations in the review process. And, all students taking TAKS must be reviewed. Furthermore, please have all your discussions with administration only.
Sincerely,
James McSwain
Директор мне пишет, что я поздновато поднял этот вопрос, и объясняет как важно то, что мы делаем (подготовка к тестам). Среди прочего он пишет, что не верит, что 100% учеников в моем классе двенадцатиклассники.
Я отвечаю:
Dr. McSwain,
The entire point of my previous message was to inform you about the problem. As a teacher I felt self obliged to inform the school principal about what is going wrong. Otherwise I would share responsibility for the wrong decision. Now I have done what I must, so I fulfilled my obligations. Just few more statements concerning your respond:
1. I do not want to do anything differently. I do and I will follow all of the administration instructions in very single details.
2. I have not known that this is coming, because we never involved DP classes in reviewing procedures in the past, and I strongly believed that we wouldn’t.
3. I do not know why do you think I am lying, but all the students in HL class are seniors believe you or not. This is the matter of the fact. And this is very difficult to understand why this very class is involved in reviewing.
4. You did not answer my previous questions. I do not know what to do with IB DP internal assessment procedures. I would like somebody to give me clear directions to follow.
5. It is still not late to fix the problem. Intension to do it is the only thing one needs.
Thank you,
Dr. Dimiev
В кратце я пишу, что все без исключения студенты в моем HL классе двенадцатиклассники, неважно верит он мне или нет, и что теперь я выполнил свой долг и больше не разделяю ответственность за его ошибочные решения. Еще я напомнил, что он не ответил на мой предыдущий вопрос, как в сложившейся ситуации выполнить требования IB программы по набору 40 часов лабораторных работ.
Ответа на мое последнее послание не последовало. Все оставалось по-прежнему. Видимо, директор пошел не принцип и решил показать кто в доме хозяин. Но самое грустное, что пытаясь игнорировать меня, он игнорировал здравый смысл. Он клал на алтарь своих амбиций выпускные отметки учеников школы. Я никогда не думал, что он когда-либо сможет такое проделать с IB классами – визитной карточкой школы, которая, по сути, и дает школе ее сегодняшний статус, позволяя набирать умных студентов со всего города. Я очень переживал за своих студентов, а еще мне было больно взирать на этот беспредел. Надо отметить, что к тому времени мои студенты уже начали по одному и по двое заходить на прием к Морроу и директору и возмущаться тем что происходит.
Тогда я вспомнил еще об одной козырной карте в своей колоде, которую я до этого за восемь лет работы ни разу не разыгрывал. Эта карта – родители. Родители очень мощный фактор в американской школе. Как я писал в непубликуемой на этом сайте главе 11, при грамотной жалобе родителей не только учитель, но и директор не усидит на своем месте. Я проинформировал своих студентов, что если что-то и изменит ситуацию, так это вмешательство родителей...
Студенты своими тревогами с родителями поделились. Тут такое началось! Удивительно, но директор выдержал и это. Ему все же пришлось убрать HL класс из этого rotation schedule, но приэтом он оставил SL классы, ссылаясь на то, что 50% там одиннадцатиклассники.
Спустя несколько дней мистер Морроу при встрече честно признался, что главной задачей вовлечения меня в это мероприятие было не повторение биологии с мои студентами, а то, чтобы такой учитель как я занимался химией в другом классе с другими студентами. Вот это было похоже на правду - мои способности им хорошо известны. Почему бы не воспользоваться человеком? Классы мне дали такие, что “мама не горюй”. Удивляет лишь то, с какой легкостью и цинизмом директор принес на алтарь TAKS тестов успех студентов-дипломников в IB программе.
Кстати, TAKS тесты в этом году школа провалила. Результаты оказались не лучше, а даже немного хуже, чем год назад! И это несмотря на усиленную подготовку и всяческие жертвы. Дело в том, что тест сдавало поколение студентов уже два или три года учившихся (точнее не учившихся) после начала действия директорской реформы.
А результаты IB тестов в SL классе оказались очень удручающими...